Автомобили «Жигули» — наследие итальянской красотки
Ближе к середине 60-х годов в советской планово-командной экономической системе сложилась ситуация, когда пропасть между количеством денег на руках у населения и их обеспечением товарами широкого потребления достигла угрожающего размера, что сулило государству и его твердой валюте весьма неприятные последствия. Массовый и доступный автомобиль мог существенно исправить положение, став тем «пылесосом», который вытянет у граждан их сбережения и исправит, грозящий серьезной инфляцией, финансово-экономический крен. К тому же современная, имеющая хороший спрос за границей марка легкового автомобиля могла значительно улучшить экспортные товарно-номенклатурные позиции Страны Советов и обеспечить приток свежей валютной выручки.
И вот в 1966 году на высшем правительственно-партийном уровне принимается решение о покупке у капиталистов автомобиля вместе с заводом, да еще и в кредит. Идея, конечно, была оригинальной и масштабной в полном соответствии с полетом мысли кремлевских небожителей. Вот только быстро вернуть деньги можно было лишь за счет экспорта тех самых автомобилей. А продавать зарубежным потребителям копии знакомых им машин гораздо проще, чем выводить на рынок неизвестную советскую модель.
Кроме того, разработка нового автомобиля занимает не меньше пяти–шести лет. За это время кредит обрастет такими сочными и увесистыми процентами, что коммерческая целесообразность предприятия может оказаться под сомнением. Поэтому и решили покупать уже готовую модель, не требующую дополнительных технических разработок. Выбор всенародного автомобиля страны победившего социализма был поручен специалистам научного автомоторного института (НАМИ).
Выбор партии — откуда скопировать будущую жигули
Кандидатов поначалу было трое: Форд, Пежо и Рено. Но высокопоставленные товарищи из промышленного отдела ЦК Компартии настоятельно рекомендовали присмотреться к итальянскому Фиату-124, который завоевал почетное звание «мисс автомобиль» 1966 года. В то время это была в высшей степени эффектная машина с утонченной аристократичной внешностью и прекрасными по меркам Старого Света техническими параметрами.
На Фиате-124 и был остановлен выбор специалистов НАМИ. Но первые же километры Дмитровского полигона сбили лоск с итальянской красотки. Советские испытатели не могли поверить своим глазам: и это лучшая легковушка Европы?! Хваленый «итальянец», не выдержав сурового испытания отечественными дорогами, стал разваливаться просто на глазах! Через два месяца все, что от него осталось, сложили в мешок и отослали обратно на солнечные Апеннины.
Посыпалось абсолютно все: силовой агрегат, ходовая часть, кузов буквально расползался по швам подобно гнилой телогрейке. Но все попытки убедить кураторов из промышленного отдела ЦК отказаться от покупки итальянского суперкара пресек лично Леонид Ильич, который безапелляционно заявил: будем брать именно эту машину. А все недоработки и погрешности предстояло исправлять сотрудникам НАМИ.
Каша из топора — готовим Жигули из Фиата
Все получилось как в известной сказке «Каша из топора», где к несъедобному колуну добавили различные ингредиенты и приправы, в результате чего получился вполне достойный продукт. То же самое произошло и с Фиатом-124. Русские инженеры за полтора года выполнили огромный объем работы, заставив итальянцев практически полностью переделать машину. На обновленном Фиате был внедрен новый двигатель, модернизирована тормозная система, выполнен кузов повышенной жесткости из более качественных материалов. Кроме того, были внесены сотни конструкционных изменений и технических инноваций в детали и узлы автомобиля.
Из наружных отличий можно отметить появление новых утопленных травмобезопасных ручек дверей, более массивных клыков бампера и фирменной эмблемы, уже не имевшей никакого отношения к Фиату, – стилизованной под ладью литеры «В». Таким образом, итальянцы мозгами и руками русских инженеров из НАМИ создали практически новый автомобиль. Правда, сначала у конструкторов Фиата отношение к советской инженерно-технической мысли было достаточно прохладным и даже несколько пренебрежительным: мол, что эти русские могут предложить дельного.
Но вскоре итальянцы убедились в том, что советские специалисты дают чрезвычайно полезные советы. В итоге кардинально переделанная «сто двадцать четвертая» модель, вобрав в себя многочисленные русские рацпредложения, начала выпускаться в цехах испанского филиала концерна Фиат без каких-либо дивидендов в пользу советских участников ее проектирования. Вот такая получилась неуклюжая межгосударственная техническая интеграция. Поскольку контрактом не было оговорено, что труд инженеров НАМИ должен оплачиваться отдельно, работать им пришлось на благо Отечества сугубо из идеологических соображений.
Зато в конструкцию советской машины итальянцы иногда забывали вносить заранее согласованные улучшения. Стоила ли овчинка по имени Фиат-124 столь дорогой выделки – до сих пор остается дискуссионным вопросом для автомобильных историков. Ведь были другие вполне достойные кандидаты на роль советского народного автомобиля. На трассах Дмитровского полигона проходил испытание расширенный круг претендентов в количестве семи образцов различных зарубежных автоконцернов.
Сделка века — Рено или Фиат?
Интересен и тот факт, что лучшие технические характеристики были продемонстрированы отнюдь не Фиатом-124, а автомобилем Рено-16, который разительно отличался от итальянского суперкара и внешне, и по техническим решениям. Основное его преимущество заключалось в конструкции переднего привода, дававшего превосходство в управляемости. Рено всеми специалистами единогласно признавался более перспективной моделью, чем Фиат. Но здесь политика одержала верх над технической целесообразностью.
Особые отношения советского руководства с итальянской компартией поставили крест на перспективной французской модели, которая, впрочем, еще возьмет свой реванш. Но об этом ниже. А пока же по каналам внешней разведки КГБ была запущена откровенная дезинформация об успешных переговорах с французским автоконцерном, призванная сделать итальянцев более сговорчивыми и уступчивыми. И это действительно их напугало – срыва такой вкусной сделки они не могли допустить. В результате этой оперативной игры ставку по кредиту итальянцы снизили до мизерных 5,6% годовых. Сделка века состоялась.
Возведение гигантского автозавода шло ударными темпами. В недостроенных цехах уже разворачивались инженерные отделы и технические службы, монтаж конвейерных линий и необходимого оборудования продолжался практически круглосуточно. Целью этой спешки был выпуск первого автомобиля к двадцать второму апреля 1970 года, когда все прогрессивное человечество в едином идеологическом порыве будет отмечать столетний юбилей великого вождя мирового пролетариата. В связи с этим даже собирались дать автомобилю название ВИЛ-100. Для истории сохранились и соответствующие эмблемы, которые должны были украшать новую советскую легковушку. Но в конечном счете такое решение было признано идеологически невыдержанным и от него тут же отказались.
Первая ласточка — копейка ВАЗ-2101
Интерес к новому советскому автомобилю был поистине огромен. Отечественные автомобилисты по старой доброй шоферской традиции, прежде всего, выискивали в нем недостатки по сравнению с привычными «Москвичами». Поначалу в новоиспеченных «Жигулях» не нравилось буквально все. Например, по правилам советской стандартизации отечественные легковые автомобили комплектовались гаечными ключами на 12 и на 16. А в шоферском наборе тольяттинской новинки совершенно неожиданно обнаружился ключ на 13! Чертовщина какая-то!
Да еще и щетки стеклоочистителей отстегивались от поводков легким движением руки. Это же щедрый подарок любому проходимцу, которые вопреки официальной пропаганде в СССР все же водились в избытке. Кроме того, жаркую полемику вызвало названия машины, уж слишком созвучное французскому слову Zuhlter, что в переводе означает «сутенер». Разумеется, под таким наименованием машину продавать за рубеж было нельзя. Что же касается отечественных покупателей, то далеко не каждый гражданин советского государства владел языком Эжена Сю и Виктора Гюго.
В народе первую тольяттинскую модель вскоре прозвали «единичкой» по последней цифре заводского индекса ВАЗ-2101. А на экспорт волжские машины уходили под романтичным древнеславянским именем «Лада», что было весьма милым и лаконичным. Вскоре развеялись и некоторые опасения относительно мощности тольяттинского первенца. Со своими 64-мя «лошадками» ВАЗ-2101 оказался гораздо динамичнее 75-сильного «Москвича» – своего основного технологического оппонента в Стране Советов.
В семидесятых годах «единичка» и ее многочисленные потомки были вполне конкурентоспособны даже на западноевропейских авторынках. А в соцстранах «Жигули» вообще являлись огромным дефицитом, предметом вожделения и роскоши. Например, в ГДР чтобы получить заветный волжский автомобиль требовалось простоять в очереди около восьми – десяти лет.
Масса технических новшеств и инноваций в Стране Советов впервые была внедрена именно в ВАЗовских машинах. Дисковая тормозная система до «единички» практически не применялась на легковых автомобилях. А на машину с индексом «2103» уже устанавливали вакуумный усилительный механизм тормозов и тахометр, что было технологическим откровением по тем временам.
В восьмидесятом на «пятерке» — первом волжском автомобиле с полностью обновленными кузовными обводами – устанавливался мотор с ременной приводной системой, блок-фары, скомпонованные с габаритной светотехникой и указателями поворотов. А в 1982-м на модели с индексом «2107» появились анатомические кресла, оснащенные вмонтированными подголовниками.
Этапы большого пути
Заочное технологическое противостояние АЗЛК и ВАЗа было ярко обыграно в зажигательной комедии Эльдара Рязанова «Невероятные приключения итальянцев в России», где авантюрный автопробег из Москвы в Ленинград завершился убедительной победой «Жигулей». К слову, здесь уже снималась «трешка» — более мощная люксовая модель волжского автозавода с индексом «2103». Она стала на конвейер в 1972 году. А годом ранее АвтоВАЗ приступил к производству «Жигулей-Комби» – мечты дачников, рыбаков и туристов.
Понемногу тольяттинский автозавод выходил на расчетный режим производства. Миллионный экземпляр сошел с конвейера менее чем через три года после запуска предприятия. А уже в восьмидесятом приветствовали пятимиллионную «Ладу». Ни один советский автопроизводитель не мог и мечтать о таких объемах выпуска. Но к сожалению, сформулированный Энгельсом закон о переходе количества в качество на территории волжского автозавода неожиданно дал осечку. Это произошло, главным образом, из-за того, что со временем начали отступать от утвержденных технологических норм, снизилась культура производства, да и материалы стали применяться уже не те, которые требовались. Для первых образцов «Жигулей» большинство комплектующих и важных узлов поставлялось из Италии, поэтому типично советское разгильдяйство и традиционные кражи на предприятии не были так заметны.
И все же, несмотря на это, волжский автозавод изготавливал лучшие автомобили в стране. А славу «Жигулей» первых лет выпуска свело на нет неоправданно долгое пребывание на конвейере. Все перечисленное выше стало причиной того, что к концу восьмидесятых годов наметилось серьезное техническое отставание тольяттинских автомобилей от зарубежных конкурентов. На фоне своих одноклассников некогда удачная и успешная марка выглядела пришельцем из прошлого, реликтом минувшей эпохи.
Теснота салона, малая мощность двигателя, слабая тормозная система, подверженный частым поломкам распредвал… Карбюраторные силовые агрегаты тоже перестали соответствовать ужесточенным европейским экологическим нормам. Все это значительно усугублялось падением качества комплектующих и уровня сборки.
Последняя «Лада» с заводским индексом «2107» сошла с конвейера летом 2012 года. История волжских автомобилей, некогда бывших символом технической мощи СССР, закончена. Сейчас в просторных цехах волжского автозавода выпускаются автомобили с ромбиком «Рено». Три четверти акций ВАЗа принадлежит все тому же французскому автогиганту. Спустя сорок лет реванш состоялся…
Сделка века: как и по чьему решению Fiat 124 превратился в ВАЗ-2101
Жигулям — полвека: 19 апреля 1970 года с главного конвейера Волжского автозавода сошли первые автомобили ВАЗ-2101. Как и по чьему решению Fiat 124 превратился в ВАЗ-2101, сколько в первых Жигулях было политического, а сколько инженерного? Что нашего и что итальянского?
Часто говорят, что, заключая с концерном FIAT «сделку века», СССР поддерживал итальянскую компартию. Мол, политика — концентрированное выражение экономики. Но где доказательства?
Убежденным сторонником отношений с СССР выступал глава итальянского нефтегазового концерна ENI Энрико Маттеи. Коммунистом он не был. И, отправляясь в 1958 году в Москву заключать контракты на поставку поволжской нефти, думал лишь об избавлении Италии от диктата «семи сестер» — так он окрестил энергетические синдикаты BP, Exxon, Gulf Oil, Mobil, Royal Dutch Shell, Chevron и Texaco. И завертелось: в обмен на нефть в СССР начали поставлять технологическое оборудование, нам открыли кредитные линии. Опасные это были отношения. Нет сомнений, что гибель Энрико Маттеи в авиакатастрофе 27 октября 1962 года — дело рук ЦРУ.
Недаром и президент концерна FIAT профессор Витторио Валлетта летал к президенту США Линдону Б. Джонсону — доказывал, что контракт с СССР нацелен лишь на «улучшение стандартов жизни советского населения». Сопротивление встретил жесткое. Даже Ватикан подключили: сделка с антихристами!
Ходил по лезвию и глава посреднической конторы Novasider Пьеро Саворетти — наперсник профессора Валлетты, учредитель гонки Mille Miglia, женившийся на интуристовской переводчице Нине. Это он устроил 28 мая 1962 года грандиозную итальянскую выставку в Сокольниках. Выставку посетил Хрущев — незаслуженно обойденная вниманием фигура. Почему-то все заслуги по созданию Волжского автозавода приписывают Брежневу и Косыгину, а Хрущев якобы вообще считал, что легковые машины советским людям не нужны. Меж тем именно Никита Сергеевич дал отмашку проекту. Саворетти устроил первому секретарю ЦК КПСС встречу с профессором Валлеттой. Глава отдела особых отношений Фиата Риккардо Кивино передает хрущевские слова: «Собираюсь послать к вам Косыгина. Не обманывайте его, он хороший человек!»
И через месяц Кивино водил первого зампреда Совета министров СССР Алексея Косыгина по заводам FIAT. Вспоминал, что высокий гость произносил фамилию фактического хозяина заводов, адвоката Джованни Аньелли, как она пишется, через г, — «Агнелли».
В мемуарах синьора Кивино есть прелюбопытный эпизод: еще в 1956 году FIAT собирался продать в СССР лицензию на производство заднемоторного крошки Fiat 600. Что помешало — тайна. Но именно «сеиченто» стал прототипом первого Запорожца.
Fiat 124/540 studie 3a в Крыму, на фоне горы Аю-Даг. Зима 1967 года, сравнительные испытания с автомобилями Autobianchi Primula, Fiat 1500, Peugeot 204, Москвич-412 и Волга на маршруте Байдарские ворота — Соколиное — Орлиное — Ялта и под Севастополем
Один из 35 полученных образцов Fiat 124 в 1968 году попал в руки Бориса Фиттермана. Ярый приверженец переднего привода, он создал этот прототип НАМИ-0132 — гибрид кузова Фиата и силового агрегата Peugeot 204
Черту под затянувшимися прениями якобы подвел лично Брежнев: «Товарищи инженеры, хватит заниматься техникой, мы будем заниматься политикой! Италия нам ближе, чем Франция». Хотя, говорят, на даче в Завидово, куда пригнали и Renault 16, и Fiat 124, генсеку тоже больше приглянулась именно французская машина.
Но попробуй отдели истину от вымысла! Вернемся к фактам.
Приказом №124 министра автомобильной промышленности СССР Тарасова от 28 мая 1966 года институту НАМИ поручалось провести доводочные конструкторские работы и дорожные испытания автомобиля Fiat 124. Оказалось, что нежные «итальянцы» не выдерживают спецдорог Дмитровского полигона и советских методик. Когда кузова Фиатов стали трескаться, на Дмитровский полигон примчалась итальянская делегация: «Покажите вашу бельгийскую мостовую!» Задумчиво поковыряв пальцем булыжники, главный конструктор Данте Джакоза попросил всю документацию по «бельгийке» — и итальянцы выложили такую же дорогу у себя, на заводе Мирафьори.
Испытания в СССР добавили в конструкцию автомобиля более 800 изменений. Вносили их не мы, а итальянцы, согласно протоколу о научно-техническом сотрудничестве с Минавтопромом. Документ подписали в Турине 4 мая 1966 года — как вспоминает Риккардо Кивино, церемонию пришлось отложить на два часа, поскольку «на радостях министр Тарасов переусердствовал с тостами». Попросту напился.
Подписание соглашения о научно-техническом сотрудничестве в Турине, в фиатовском Centro Storico. За профессором Валлеттой внимательно следит колоритная группа (слева направо): зампред Государственного комитета по науке и технике (и зять Косыгина!) Джермен Гвишиани, главный конструктор Фиата Данте Джакоза и фактический владелец Фиата Джованни Аньелли. Справа в кадр попал Риккардо Кивино — директор по спецпроектам Фиата. Дата — 4 мая 1966 года
Единственный, кто не подписал протокола, — главный конструктор завода МЗМА Александр Андронов. Его не устроил архаичный двигатель с чугунным блоком и нижним распределительным валом — давайте, мол, верхневальный и алюминиевый, как у Москвича-412. Но итальянцы искренне полагали, что для la macchina такого класса нижневальный «чугунный» мотор — самое то. Тем более что освоили двигатель недавно, в 1964 году. Верхневальная версия у итальянцев была — но даже знаменитый Fiat doppio asse a camme с двумя верхними распредвалами и ременным приводом базировался на том же чугунном блоке. Предназначался он моделям классом повыше, и одну из них нам предложили в качестве предусмотренного соглашением «Автомобиля №2» — Fiat 125. Согласись мы, заполучили бы и верхневальный мотор. Но наши инженеры отказались в пользу конструкции, из которой потом получился ВАЗ-2103.
Уступить Андронову означало сделать новый двигатель, причем в сжатые сроки: завод-то предполагалось пустить через три года! Поэтому строптивого инженера уламывали и итальянцы, и министр Тарасов. Не на того напали! В итоге родилось приемлемое для всех решение: блок все-таки чугунный, но с водяными протоками, и верхний распредвал с приводом цепью.
Двигатели для сравнения: нижневальный Fiat 124, Fiat 125 с двумя верхними распределительными валами, ранний ВАЗ-2101 (с гильзами). Испытатели ВАЗа во главе с Анатолием Акоевым установили, что гильзы не дают большой пользы, и через год от них отказались
Любая сделка — результат компромисса. Сумма целевого кредита (320 млн долларов), выделяемого Внешторгбанку СССР итальянским банком Istituto Mobiliare Italiano (IMI), не вызвала разногласий. Но итальянская сторона настаивала на принятой у них процентной ставке 7%. А Косыгин, отправляя в Италию министра Тарасова, установил планку 5%.
Страсти накалялись — и тут не обошлось без Renault и КГБ. Собственный корреспондент газеты «Известия» в Италии Леонид Колосов, он же сотрудник Первого главного управления КГБ по кличке Киса, получил приказ резидента — обеспечить снижение процента по кредиту!
Двое выдающихся автомобильных конструкторов, Александр Андронов и Данте Джакоза, в ходе переговоров одинаково коротали время — делали зарисовки участников делегаций. Такими у них вышли подписанты соглашения — министр Тарасов и профессор Валлетта. Талантливый человек талантлив во всем!
У Леонида Сергеевича были хорошие связи. Однажды он едва не соблазнил Клаудию Кардинале. Через друзей в коридорах власти Колосов распространил ложную информацию о том, что у министра Тарасова имеется некая договоренность с фирмой Renault. Все знали о заинтересованности президента де Голля в крупном проекте с русскими. Нервишки у итальянцев пошаливали: FIAT тогда стоял в шаге от банкротства. И хорошие друзья Кисы сделали свое дело — IMI снизил ставку до 5,6% и посулил Внешторгбанку выгодные условия при закупке производственного оборудования.
К слову, в июне 1966-го в СССР прилетел де Голль — и мы действительно заключили договор о технической помощи с Renault на сумму 700 млн франков (142 млн долларов), но для переоснащения завода МЗМА.
Ждали ли итальянцы от нас подвоха? Однажды профессор Валлетта ехидно поинтересовался у Леонида Колосова: «Что, дотторе, переквалифицировались из коммерсанта в журналиста?»
В августе 1966 года в Москве наконец-то подписали генеральный договор о сотрудничестве СССР и концерна FIAT по строительству завода мощностью 600 тысяч легковых автомобилей в год. Так кто кого перехитрил и во что в целом обошелся стране Волжский автозавод? Известно, например, что 19 февраля 1968 года распоряжением Совмина СССР была утверждена сметная стоимость производственного строительства ВАЗа в сумме 1 млрд и 143,3 млн рублей. В разных источниках можно наткнуться на сумму 1,57 и даже 1,85 млрд рублей. По прикидкам журнала Forbes, возведение завода в Тольятти стоило 887 млн долларов, из них FIAT заработал 322 млн долларов. Хотя в оценке сделок часто забывают учесть непрямую выгоду. Как быть с запретом на поставки в СССР технологий? А итальянцы брались сами все уладить. Форбсовские журналисты брызгали слюной: две трети получаемого русскими оборудования сделано в США или по американским лицензиям! Среди прочих назывались фирмы TRW и Gleason.
Министр Тарасов подписал акт о приемке в эксплуатацию первой очереди ВАЗа мощностью 220 тысяч машин в год только 24 марта 1971-го. В начале доля импортных комплектующих у ВАЗа и его смежников доходила до 75%, к концу 1970 года держалась на уровне 20—25%, а уже к апрелю 1971-го смежники полностью возмещали импорт
Производство «Автомобиля №2» ВАЗ-2103 началось 5 ноября 1973 года, а уже 21 декабря комиссия окончательно приняла завод в эксплуатацию, однако на полную мощность 660 тысяч автомобилей в год он вышел только 5 октября 1974-го. Производство на ВАЗе не серийное, а массовое: процесс разбит на простые операции и выполняется ритмично. Всего с 1970 по 1984 год сделано 2702903 штуки ВАЗ-2101. Тираж универсала ВАЗ-2102 (1971—1986 гг) — 666889 штук. Автомобилей ВАЗ-21011 (1974—1983 гг) и ВАЗ-21013 (1977—1988 гг) выпущено в сумме 2143997 штук, ВАЗ-2103 (1973—1984 гг) — 1304866 штук, ВАЗ-2106 (1976—2001 гг) — 4175319 штук
Соглашение предусматривало передачу нам двух моделей, «Автомобиля №1» и «Автомобиля №2». Однако, помимо седана Fiat 124, нам достался еще и универсал Fiat 124 Familiare, из которого получился ВАЗ-2102. Кроме того, Совмин СССР постановил увеличить производственную мощность ВАЗа до 660 тысяч машин в год вместо оговоренных соглашением шестисот тысяч.
Прототип ВАЗ-21032 с рулем справа, 1970 год. Чтобы компенсировать возросшую нагрузку на правую часть, вызванную переносом органов управления, в правой подвеске устанавливали более жесткую пружину 21012-2901. Требуемая жесткость достигалась увеличением толщины прутка
Занятный нюанс: по условиям соглашения FIAT обязался в течение пяти лет закупать в СССР товары длительного пользования, в обширный перечень которых входили, в частности, пассажирские суда на подводных крыльях. Не оттого ли средиземноморские маршруты в начале 1970-х заполонили наши «кометы» и «метеоры»?
Знаменитую ладью летом 1967-го предложил Александр Декаленков, бывший художник-конструктор УГК АЗЛК. Идея подкупала простотой: буква В в виде казацкой ладьи с наполненным ветром парусом. Снизу к ней дописали название нового города — Тольятти. А когда в январе 1970 года из Турина пришла пробная партия эмблем, буква Я оказалась перевернута на латинский манер: «ТОЛЬRТТИ». Бракованные образцы моментально разошлись по рукам: раритет почище знаменитой почтовой марки «Красный Меркурий»!
В январе 1967 года вышел казус и посерьезнее — случись такое на полгода раньше, «сделка века» не состоялась бы. В Италию с заданием от газеты «Известия» прикатила поэтесса Мариэтта Шагинян, соратница самого Ленина. Опекать старую большевичку, которая родилась на 11 лет раньше самой компании FIAT, поставили Леонида «Кису» Колосова. Он описывает Мариэтту Сергеевну как вздорную старуху с каркающим голосом, категорически настроенную против всего западного. Как вдруг у нее нашлись общие темы с профессором Валлеттой! А тому было что рассказать: в 1945-м его могли расстрелять за сотрудничество с гитлеровцами. Заступился партизан-коммунист Луиджи Лонго. С тех пор у Валлетты с товарищем Лонго, возглавившим в 1964 году после смерти Пальмиро Тольятти итальянскую компартию, сложились доверительные отношения. Вскоре в «Известиях» вышли восторженные очерки Шагинян — «Три дня на Фиате».
Лучшие советские эстрадные исполнители приезжали на ВАЗ. Сначала просто выступать, позднее — заполучить в качестве гонорара автомобиль. В 1970 году средняя зарплата в СССР составляла 122 рубля, ВАЗ-2101 стоил 5500 рублей, двухкомнатный кооператив в Москве — 4000 рублей
А в Италии намечалась всеобщая забастовка, и пролетарии фиатовских заводов готовились ее возглавить. К разгоряченной толпе вышел профессор Валлетта, зачитал выдержки из советской газеты. И люди разошлись! Старая большевичка сорвала стачку. Из-за этого Леонида «Кису» Колосова едва не лишили аккредитации.
Меж тем подготовка к пуску завода продолжалась. Конструкторам разрешили работать не по ГОСТу, а по фиатовским техническим условиям — иначе не появились бы у нас новые марки сталей, пластмасс, смазок, резины… Подчас итальянские ТУ были жестче наших стандартов, и будущие смежники их не всегда выдерживали. Шла настоящая ломка барьеров.
Вся страна заступала на «ленинскую вахту» к 100-летию великого вождя социалистической революции. Это-то и дало повод думать, что ВАЗ-2101 тоже готовили в качестве подарка к юбилею. Не так! Договор предусматривал начало производства «Автомобиля №1» в 1969 году, а «Автомобиля №2» — в 1970-м. Однако завершить ударную комсомольскую стройку вовремя не вышло. Итальянские поставщики оборудования разводили руками: «Куда ставить-то?» И лозунг «Дадим 1-й автомобиль к концу 1969 года!» сменили на «Соберем к столетию В.И. Ленина первые автомобили ВАЗ!»
Собрали. Именно поэтому мы отмечаем юбилей вазовской «единички» сейчас, в апреле 2020-го.
Первая сборка
Александр Кузнецов проработал слесарем-сборщиком в главном корпусе (цех 45, участок 3) с 16 марта 1970 по 1978 год и участвовал в сборке первых шести товарных образцов:
— С утра 18 апреля 1970 года спустили шесть кузовов: два васильковых, два белых и два вишневых. Собирали их ровно сутки, готовые машины согнали с конвейера в 5:00—5:30 19-го числа. Все происходило неспешно. Между кузовами оставляли по 10—12 пустых подвесов конвейера. Пока одна бригада не заканчивала полностью работу над всеми автомобилями, конвейер дальше не двигали. Бригады были еще не полного состава, иногда по два—три человека. Готовые машины откатили в ангар, сколоченный из щитов, где заперли от посторонних глаз. Чуть что не так, итальянские техники со словами «но бене» заставляли переделывать операцию — дескать, нехорошо. Кстати, примерно на тысяче первых автомобилей стояли силовые агрегаты, трансмиссия, задний мост и подвески из Италии. Иной раз берешь из ящика кардан, а он длиннее, от модели Fiat 125. Ухмыльнешься, кинешь обратно в ящик, берешь другой. Итальянцы!
Сборку первых Жигулей официально не снимали. А за фотографирование без разрешения запросто можно было схлопотать трояк. Благодаря неизвестному смельчаку можно представить, как все происходило
Лексикон бывалого вазовца
Нитка — сборочная конвейерная линия главного корпуса. Всего их три.
Тавеер — нижний толкающий конвейер, тележки, двигающиеся синхронно с подвесами конвейера. На них собирают двигатель с коробкой передач, передний и задний мосты для дальнейшей установки под кузов. Арготизм от английского «tow-veyor» — towlines conveyor.
Монтарсина — пост на конвейере, где прокачивали тормозную систему. Слово явно занесено итальянцами.
Вставки — пристройки к фасаду основного корпуса. Их ритмическое расположение помогает преодолеть визуальную монотонность самого длинного сборочного корпуса в мире. Всего вставок семь. В шутку восьмой вставкой вазовцы называют здание заводоуправления, а девятой — ближайший к заводу магазин с выпивкой.
Но бене — итальянское, «no bene», «не годится».
Фото Владимира БЕЛОКОПЫТОВА, Станислава КАЗАКОВА, Дениса ОРЛОВА, Владимира САМОКВАСОВА, ПАО АВТОВАЗ, ФГУП НАМИ, ACI, Centro Storico Fiat, Fortepan/Sándor BAUER, Registro Fiat Italiano.
В создании материала помогали Татьяна РАЛКА, Ольга ТИХОВА, Станислав БЕРЕЗИЙ, Сергей ИОНЕС, Алексей ВОСКРЕСЕНСКИЙ, Денис ДЕМЕНТЬЕВ, Николай МАРКОВ, Алексей ХРЕСИН, Максим ШЕЛЕПЕНКОВ.