МВД продает автозаки. Что это вообще за машина и почему ее нельзя так называть?
Повод вспомнить о спецтранспорте — объявление о продаже большого количества подержанной техники МВД, в том числе двух автозаков. Два таких грузовика еще есть в продаже. Рассказываем автомобильную историю этого мрачного атрибута эпохи.
Вероятно, для многих станет откровением, что этот автозак на самом деле совершенно не автозак и никогда им не был. Хотя так уж сложилась судьба этих спецгрузовиков, что практически вся их жизнь в медиапространстве всячески способствовала тому, чтобы автозаками их и воспринимали.
Публичный, если так можно выразиться, дебют этих машин состоялся в ночь с 23 на 24 марта 2006 года, когда милиция провела операцию по ликвидации палаточного городка на Октябрьской площади. Приехала сразу колонна таких машин, в них загрузили протестующих и увезли. Эти кадры показали по Euronews и другим телеканалам.
Такие автомобили обычные люди увидели впервые (в начале 2006 года их только построили). Машина большая, зеленая, с решетками на окнах. Что это, как не автозак? Так решили все СМИ, и понеслось. Автозаками их называет Википедия, автозаками их именуют в статьях многочисленных изданий. Эти грузовики можно видеть чуть ли не ежедневно на улицах Минска, они присутствуют на всех массовых мероприятиях.
Постепенно появилась даже сувенирная продукция — магнитики, футболки и носки со стилизованными изображениями этих машин. Автозак в некотором роде стали считать чуть ли не визитной карточкой Минска. В начале 2019 года появилась даже петиция, где «граждане страны» просили установить памятник «одному из главных символов города Минска и всей страны — автозаку». Петицию кто-то создал, естественно, ради развлечения. Но Минкульт давал официальный ответ на нее: «Абгрунтавання неабходнасцi стварэння помнiка спецыяльнаму аўтамабiлю (аўтазаку) не ўгледжваем».
И опять слово «автозак» даже в официальном документе. А это ведь неправильно. Впрочем, ни в Минкульте, ни в большинстве изданий нет специалистов по типологии полицейской спецтехники, а МВД пояснений никогда не давало. Так что и прозвищу «автозак» удивляться нечего. Так как же правильно?
А правильно — «Специальный фургон для перевозки личного состава МАЗ-Купава 573150 на шасси МАЗ-533603-240Р2». Именно так «по-научному» называется этот спецгрузовик. Его показывали в качестве экспоната на выставке «Человек и безопасность 2006». Выставка проходила в уже не существующем выставочном центре на улице Янки Купалы (бывшая ВДНХ БССР).
Создавался этот салон не для транспортировки задержанных, а для перевозки сотрудников ОМОНа к месту несения дежурства. Это по сути автобус, вахтовка. На ней ОМОН каждый день ездит на работу.
Для справки: в настоящих автозаках вообще нет окон, а вход только один. Здесь же входы есть сбоку и в задней части. Имеется еще три аварийных выхода на крыше. К одному из них ведет лестница. На передней стенке закреплена полка для перевозки специальной амуниции.
Решетки на окнах кабины съемные и в обычной жизни не используются. В абсолютном большинстве случаев эти спецавтомобили перемещаются без решеток. Кстати, то, что эти машины бронированные, — еще один миф. Брони в них нет.
Защитные решетки на светотехнике носят сугубо утилитарную функцию. Такое же решение применяется и на обычных самосвалах.
А вот автомобиль абсолютно аналогичного назначения, но принадлежащий Внутренним войскам. Здесь кузов другого производителя, а цвет — серый.
Спецмашины для ОМОНа — не белорусское изобретение. Брутальные зеленые грузовики появились у советской милиции еще в перестроечные годы. Если быть точным — в 1988-м. Тогда МВД СССР заказало в Польше на предприятии Huta Ludwików постройку большого количества спецкузовов SHL-740 для ЗИЛ-130. Поступали такие грузовики на службу в отряды ОМОНа, сформированные в крупных городах СССР. Появились такие машины и в Минске, и именно на смену им пришли те самые МАЗы.
В 1990-х годах у минского ОМОНа был еще вот такой КАвЗ-685. Его списали примерно в середине нулевых.
Грузовики аналогичного назначения есть и у полиции России. Вот, например, «Урал» из Санкт-Петербурга. Смысл ровно тот же, но машина не выглядит так страшно, как белорусская. Пропорции и цвет влияют на восприятие.
А на вахтовку на базе КАМАЗа вообще не обратишь внимания, проходя мимо.
А вот как выглядит настоящий автозак: всего одна дверь, одно окно, внутри — отделения для конвоиров и заключенных.
Дизайн, цвет и присутствие специальных МАЗов на знаковых для страны мероприятиях привели к тому, что «автозаками» их нарекли сразу. Наверняка абсолютное большинство населения будет называть их так до скончания веков. Но эти машины никогда не были автозаками. А вот символом эпохи действительно, пожалуй, были. И остаются.
Читайте также:
Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь
Auto. Onliner в Telegram: обстановка на дорогах и только самые важные новости
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь
Тюрьма на колесах: кто и как сопровождает осуждённых
Корреспондент «МК»-Югра» побывал в автозаке
20 января сотрудники специальных подразделений уголовно-исполнительной системы по конвоированию отметили свой профессиональный праздник. 135 лет назад указом Александра III была образована конвойная стража для сопровождения арестантских партий. Югорская служба значительно моложе — 22 января региональное учреждение по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре отпраздновало 22-летие. В тонкостях работы неприметной, на первый взгляд, но необходимой службы разбирался наш корреспондент.
Автозак обеспечивает надежную перевозку заключенных в условиях бездорожья. Конвоирам помогают космические технологии — автозак оборудован комплектом спутниковой навигационно-мониторинговой системы ГЛОНАСС. Фото предоставлены пресс-службой УФСИН России по ХМАО-Югре.
Тюрьма на колесах
Сбивающий с ног ветер не может уничтожить манящий путешествием запах железной дороги. Метель хлещет по щекам и застилает горизонт. Кутаюсь в шарф, оглядываюсь. Чуть поодаль в ожидании поезда застыл автозак — спецтранспорт для перевозки осужденных. В нем меня, кстати, и привезли на вокзал.
«Погрузили» в машину без суда и следствия. «Назад дороги нет», — пошутил при этом один из конвоиров, откидывая лестницу. Я лишь криво улыбнулась в ответ. В помещениях без окон, но с решетками как-то не до смеха.
Внутри автомобиля оборудованы две общие камеры вместимостью до пятнадцати человек и одна одиночная. Оборудованы — это, конечно, громко сказано. По две металлические лавки, прикрученные к полу, да светильник, и тот забран решеткой. Где-то прячется обогреватель: в кузове тепло.
— Осужденные делятся на категории, которые нельзя смешивать, — поясняет начальник ФКУ «Отдел по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре» подполковник внутренней службы Александр Игнатенко. — Чаще всего формируем группы согласно режиму содержания — общий, строгий, колония-поселение. Одиночные камеры предназначены для бывших сотрудников силовых структур, особо опасных преступников, несовершеннолетних и женщин, которых необходимо конвоировать отдельно от других категорий.
Сквозь решетку за пассажирами наблюдают трое сотрудников конвойной службы. Видеорегистратор передает картинку в кабину водителя, где находится начальник караула. Система ГЛОНАСС позволяет контролировать передвижение машины в режиме реального времени по всей территории Югры. В кузове автозака установлены переговорные устройства, тревожная кнопка и сигнализация, сообщающая об открытии дверей и люков. О любой заминке тут же узнает диспетчер и при необходимости вышлет подмогу. Кстати, сопровождение особо опасных преступников усиливают бойцами спецназа.
Для перевозки осужденных используют полноприводный КамАЗ, машину повышенной проходимости. В дороге случается всякое.
— В 2015 году в Локосово закрыли колонию. Заключенных пришлось вывозить по большой воде практически вслепую. Вода доходила до кузова, ориентировались по деревьям, — вспоминает начальник 1-го отделения отдела по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре Константин Нефедов.
Потоп, снегопад, зной или стужа — ничто не имеет значения для конвоя. В любую погоду, в любое время дня и ночи бойцы выстраиваются на перроне, чтобы встретить прибывающих гостей. Вместо цветов в руках — автоматы, вместо приветственного марша — лай рвущейся с цепи собаки.
По команде начальника караула люди занимают свои позиции, я же проскальзываю в вагон вслед за Александром Игнатенко. Зрелище открывается удручающее. Длинный полутемный коридор, по одну сторону которого зарешеченные окна, по другую — камеры. Принцип тот же: нельзя смешивать разные категории осужденных и лиц, заключенных под стражу.
В «купе» окон нет. Полки без матрасов и постельного белья расположены в три уровня, верхние предназначены для тех, кто едет далеко. Все свободное пространство занято баулами.
Спецвагонов в России больше семидесяти, перевозят осужденных и тех, чей приговор еще не вступил в законную силу. Большинство пассажиров нашего вагона высадятся в Нижневартовске, там находится единственный в округе следственный изолятор. Сургутские бойцы за смену забирают по 5–20 заключенных, вартовчане принимают и отдают до 120 человек.
— Жалобы, претензии к караулу по конвоированию, наряженному от УФСИН по Тюменской области, есть? — раздается командный голос подполковника.
Женщины, занятые беседой, только отмахиваются, все в порядке, мол. А в соседней камере вскидывается как сжатый кулак мужчина.
— Конечно, есть! Кипятка не дают! — возмущается он, чуть ли не протискиваясь сквозь прутья. Видимо, говорить может только вплотную к лицу собеседника. Такие манеры немного напрягают.
Его попутчики тоже подгадывают удобный момент, чтобы вывести проверяющих, в числе которых оказалась и я, из равновесия. Сколько секунд надо, чтобы пройти мимо купе? Ровно столько, чтобы один из сидящих успел вскочить и прокричать прямо в ухо идущему пару слов. Тренируются они там, что ли… Лишь бы что-нибудь сказать…
— Конвоир должен быть эмоционально стабильным, сдержанным. Спецконтингент постоянно пытается дестабилизировать как отдельного сотрудника, так и караул в целом. Любое решение конвоира должно быть взвешенным. Постоянно разбираем различные ситуации на занятиях. Сейчас книг по психологии много, свободного времени у заключенных предостаточно, некоторые пытаются дезорганизовать конвой, используя научный подход. Среди осужденных есть мошенники с большим стажем, с двумя высшими образованиями. Противостоять им порой нелегко, но наши ребята справляются, — подчеркивает Константин Нефедов.
— Бывает, кто-то жалуется, что кипятка не дают, в баню не водят. Спецконтингент любит преувеличивать. Однако стоит учитывать, что в пенитенциарных учреждениях действует режим, все действия закреплены правилами внутреннего распорядка дня, утвержденного Министерством юстиции РФ, где четко прописано, в какое время осуществляется прием пищи, прогулка, помывка и так далее. Если поднять архив видеозаписей (а камеры сейчас установлены везде), журналы и ведомости, то можно увидеть, что когда всех водили в баню, заявитель отказался. Захотел в другой день, и тут уже ему отказали, — проясняет ситуацию начальник пресс-службы УФСИН России по ХМАО-Югре подполковник внутренней службы Азамат Азнагулов.
Автозак уже припарковался в двух шагах от спецвагона. Конвоиры образовали живой коридор. Внешний периметр контролируют бойцы с автоматами наперевес. Угроза может исходить с любой стороны: сам осужденный попробует сбежать или кто-то захочет его отбить.
Зевак мягко отодвигают на безопасное расстояние, благо в тридцатиградусный мороз их немного, летом же собирается толпа. Спецвагон прицепляют к обычному пассажирскому поезду, и зачастую люди даже не догадываются, с кем едут рядом.
«Выходим по одному, голову не поднимать, свободную руку за спину!» — отработанная процедура заняла пару минут. Вот конвоир проносит сумку с личными делами, и дверь нашего автозака закрывается. На его место тут же подъезжает другой, полицейский. Своей очереди ждет Ханты-Мансийское управление.
Стальной характер
Провожаем автомобиль взглядом: едет он не спеша, не торопится водитель и включать проблесковые маячки.
— Пользоваться преимуществами перед другими участниками дорожного движения можно только в крайних, не терпящих отлагательства случаях. В целях недопущения ДТП я запретил использовать специальные сигналы для проезда перекрестков на красный свет без веских на то оснований, — отвечает на мой вопрос Александр Игнатенко.
В своих водителях начальник уверен, они прошли профподготовку, а вот квалификация гражданских вызывает сомнения.
— Дорога все-таки сопряжена с опасностью. В Сургуте постоянный гололед, при этом некоторые автолюбители любят и погонять. Наша задача — доставить осужденных к месту назначения в срок, и мы должны выполнить ее беспрекословно, точно и в срок, — говорит Александр Игнатенко.
Подготовке конвоиров уделяется повышенное внимание еще на этапе отбора. Обязательное условие приема — служба в армии или обучение в профильном вузе. Личное дело кандидата должно быть таким же чистым, как его тело. Никаких приводов в полицию, нарушений общественного порядка, татуировок и шрамов. И хоть сын за отца не отвечает, судимость недопустима даже у родителей.
Каждый день медосмотры и инструктажи, минимум два раза в неделю выезды, регулярная отработка различных ситуаций, замкнутое пространство и постоянные провокации — условия, далекие от идеальных.
— Наша служба и опасна, и трудна, и порой неблагодарна. Что привлекает ребят? Желание проявить себя. Ведь работа со спецконтингентом не подходит для слабых мужчин, — поясняет Александр Игнатенко.
— Здесь постоянное движение, никогда не стоим на месте. И хотя алгоритм действий отработан, ни одна поездка не похожа на другую, — говорит Константин Нефедов. Он служит в отделении уже одиннадцать лет и не терпит монотонности.
Серьезная работа требует серьезного вознаграждения. Конвоирам положен внушительный пакет социальных гарантий и льгот, причем действует он и после выхода сотрудника на пенсию. В перечне социальных гарантий и льгот — медицинское обслуживание без очереди, ежегодный оплачиваемый отпуск по России, в том числе одному из членов семьи, учебный отпуск, ранний выход на пенсию, повышенное пенсионное обеспечение.
Положены бойцам выплаты на компенсацию части арендной платы, на приобретение необходимого имущества в случае создания семьи. Доплачивают конвоирам и за ненормированный рабочий день. Так, сотрудники Нижневартовского отделения заступают на смену в 10 часов вечера, чтобы ночью встретить поезд с заключенными.
Кстати, конвоиры обязаны следить, чтобы заключенные не проносили запрещенных предметов. Поэтому осужденных обыскивают и досматривают их личные вещи.
— Прячут сим-карты и лезвия между пальцами, засовывают в нос и другие естественные полости организма, пытаются пронести даже сотовые телефоны. Ничего не стесняются, — замечает Константин Нефедов.
Сотрудников подразделения непросто застать врасплох, они готовы к любым внештатным ситуациям и крепко стоят на страже безопасности граждан. За всю историю регионального учреждения по конвоированию УФСИН России по ХМАО-Югре не было допущено побегов осужденных и лиц, содержащихся под стражей при конвоировании, а также попыток к совершению побегов. Югорчане сумели зарекомендовать себя и так поставить службу, что у осужденных не возникает подобных мыслей.
Что такое этап: как перемещают осуждённых
Любите путешествовать? Сегодня расскажем о том, что такое этап – как перемещают осуждённых. Само слово «этап» происходит понятия «этапирование» – базового принципа, лежащего в основе перемещения подследственных и осуждённых в России (и не только в России).
Страна наша, как известно, широка – много в ней лесов, полей и рек, а также следственных изоляторов, тюрем, лагерей и колоний. Людей между ними перемещают поэтапно – от учреждения к учреждению или, как говорят в тюрьмах, «от централа к централу».
Куда этапируют подследственных и осуждённых
Основное направление этапирования – из СИЗО к месту отбывания наказания, но бывают исключения. Подследственного могут этапировать из СИЗО в СИЗО – например, для проведения следственных действий. Допустим, человека задержали в другом регионе – его поместят в изолятор по месту задержания, а затем отправят по этапу в тот регион, где ведётся следствие и будет суд (обычно по месту совершения преступления).
Осуждённого могут везти и из зоны в изолятор – например, для обеспечения его участия в следствии по другому делу, а также в суде. Сегодня для обеспечения участия арестантов в судах активно используют системы видеоконференцсвязи (ВКС), но колонии оборудованы такими системами нечасто, а вот СИЗО – почти всегда. Вот и приходится таскать людей по всей стране.
Что такое централ?
Централами некоторые осуждённые называют пересыльные тюрьмы – узловые СИЗО, через которые происходит этапирование подследственных и осуждённых. Собственно, централы – это и есть «этапы» перемещения.
Вообще-то, раньше централами назывались главные каторжные тюрьмы – прославленный Михаилом Кругом Владимирский централ (Учреждение Т-2 УФСИН России по Владимирской области) – как раз такая тюрьма. Кстати, этот объект упоминается не только в одноимённой песне Круга, но и в его же произведении «Еврейский арестант».
Применительно к пересыльным тюрьмам слово «централ» стало употребляться именно благодаря песням Михаила Круга. Прежде слова этого боялись – уж больно много легенд и слухов ходило вокруг Владимирской Тюрьмы.
На чём возят осуждённых и подследственных
На самом деле, вариантов перевозки не так много. Обычно осуждённых и подследственных возят или на автозаке (сокращение от «АВТОмобиль для перевозки ЗАКлючённых»), или в специальном вагоне («вагонзак»)– так называемом «Столыпине».
Об обоих этих транспортных средствах мы обязательно расскажем в отдельных статьях – ибо есть, что рассказывать.
Кроме того, есть ряд осуждённых, которых можно перевозить на обычных автомобилях – как правило, это ФСИНовские «Газельки», да «Нивы». Речь идёт о так называемых «расконвоированных» арестантах и осуждённых, отбывающих наказание в колониях-поселениях. Считается, что эти осуждённые не представляют опасности для общества и особый режим охраны им не нужен.
Вот и все виды транспорта для этапирования осуждённых.
Могут ли из колонии-поселения отправить по этапу
Да, могут. К сожалению, ФСИН умеет транспортировать людей на далёкие расстояния только этапами. Так что если человека перемещают далеко – придётся потерпеть тяготы и лишения, хлебнуть настоящей тюремной жизни.
Хотя, дух закона говорит о том, что можно было бы выдавать «поселенцам» деньги на дорогу и отправлять их своим ходом.
ZNBM.ru последовательно пытается оспаривать постановления об этапировании поселковых. Напишите нам на znbm.ru@yandex.ru, если у вас есть такое постановление.
Пересчёт срока этапирования
Много раз мы пытались отстоять право осуждённых на пересчёт срока нахождения на этапе, как наиболее жестоких условий содержания из всех возможных – суды продолжают считать этот ад нормой жизни и «издержкой». Мы, впрочем, не оставляем попыток – продолжаем требовать зачёта этапов – минимум как день в дороге за два в колонии. Повторимся, некоторые зеки проводят в пути месяцы, а иногда и годы.
На сегодняшний день (март 2020 года) пересчёт срока этапирования российским законодательством не предусмотрен.
Если за последние несколько лет вы провели много времени на этапах – напишите нам, мы попробуем зачесть время в срок лишения свободы.
UPD: Законопроект о пересчете срока этапирования представлен Минюстом в Государственную Думу в октябре 2021 года. Чтобы это случилось, мы обращались в суды более 60 раз.
Важный «этап» в тюремной жизни
Говорят, переезд – хуже пожара. В тюрьме это понимаешь особенно явно – этап хуже любого переезда. И хотя некоторые опытные сидельцы бравируют тем, что им нравятся этапы – поверить в это непросто. Конечно, на этапах происходит общение между арестантами из разных учреждений и регионов, обмен новостями (а иногда предметами – в том числе и запрещёнными), но стоит ли игра свеч?
Так, питерское СИЗО «Новые Кресты» построены с нуля, в нескольких сотнях метров от станции «Колпино» железной дороги. При этом собственной ветки у изолятора нет – людей грузят в автозаки и возят на вокзалы.
Даже поездки между соседними регионами могут запросто занимать несколько месяцев. В пределах одного УФСИН, как правило, возят осуждённых и подследственных автозаками – хотя бывают и исключения.
В практике юристов ZNBM.ru встречались случаи, когда человек практически провёл на этапах весь свой срок – более года. Подследственный содержался в СИЗО-2 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, но несколько раз в месяц его отправляли в Волхов – к месту совершения преступления.
При этом сначала человека этапировали в СИЗО-4 («Лебедевка»), а затем спецконвоем доставляли к следователю. Через год состоялся суд, бедолаге назначили два года колонии-поселения и зачли год в СИЗО по формуле «день за два».
Когда человек находится на этапе, его как бы нет – ни родственникам, ни адвокатом, ни ему самому не сообщают, куда и как его везут, где он находится в настоящий момент. Передать тоже ничего нельзя – даже тёплые вещи. Передачи принимают только в пересыльных тюрьмах, но навряд ли вы сможете что-то передать, ведь узнать, где именно находится заключённый – практически невозможно.
Зачем нужны этапы при перевозке заключённых?
Перевозка людей, содержащихся под стражей – сложный и дорогостоящий процесс, связанный с серьёзными мерами по обеспечению безопасности. Этапирование позволяет значительно оптимизировать логистику при перемещении спецконтингента.
На самом деле, тот же принцип применяется и при дальних поездках обычных граждан – для оптимизации расходов на поездку. Когда мы едем или летим куда-то с пересадками – это тоже этапирование.
Что такое «спецэтап» («спецконвой»)
Особо опасных преступников могут перевозить и без этапов – прямыми рейсами автомобильного, железнодорожного или авиационного транспорта. На языке ФСИН такая перевозка называется термином «спецэтап».
В среде арестантов часто можно услышать и название «спецконвой». На самом деле, оно не совсем верно. Конвой – это команда вооружённых людей, сопровождающих этап.
Бьют ли осуждённых на этапах
Бывалые сидельцы рассказывают, что сейчас бьют уже не так, как прежде – всё же системы видеофиксации делают своё дело. Хотя, если кому-то из конвоиров придёт в голову сделать что-то запрещённое – регистратор в нужный момент сломается, сервер будет перезагружаться, а плёнка – потеряется.
На вопрос «за что бьют на этапах» 100% сидельцев отвечают одинаково.
Что брать с собой на этап
Объясняя менее опытным товарищам, что такое этап, бывалые пассажиры «Столыпина» дают лишь несколько советов. Список рекомендаций невелик и относительно прост. Однако всякий, кто путешествовал таким образом, знает – нет ценнее этих нескольких пунктов:
Большинство пунктов связаны с тем, что осуждённых не выводят в туалет (хотя и должны). Если выводят – по одному и «на время». В этих условиях у многих людей отказывается своевременно работать организм – особенно у «первоходов». Иногда могут и сутки не выводить, в том числе и умышленно – ради издевательства.
Не есть и не пить советуют для того, чтобы в дороге не хотелось в туалет. Поэтому же берут с собой сухие продукты. Пластиковая бутылка также нужна для того, чтобы иметь возможность «отлить», если приспичит.
Во сколько обычно перевозят осужденных?
Из камеры осужденного вызывают рано – задолго до подъёма, иногда и в четыре утра, иногда около шести. О предполагаемом перемещении предупреждают за несколько часов: «С вещами на выход».
Большинство перемещений в городе конвойная служба старается осуществить максимально рано утром – пока в городах мало людей. Впрочем, часто конвои растягиваются на весь день, особенно в больших городах.
Движение регулярного конвоя организовано «по кругу» – автозак идет от учреждения к учреждению и возвращается на базу в конце, как маршрутное такси. Если учреждений в регионе много, это занимает довольно много времени.
В практике ZNBM.ru есть случай, когда осужденный добирался из СИЗО-4 («Лебедевка») в КП-8 («Старые Кресты») более 12 часов – между расстояние между учреждениями при этом составляет менее километра. Это УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Столыпинские составы тоже в основном отправляются рано утром, когда на станциях меньше пассажиров. Движение вагонов осуществляется в соответствии с расписаниями поездов, к которым вагоны цепляются. Маневрирование осуществляется по большей части в ночное и вечернее время и утренние часы.
Путь от изолятора до перрона
Путь от изолятора до перрона заключённый проводит в спецтранспорте для заключённых – в народе, «автозаке». Обычно это цельнометаллическая «Газель», более крупный «Валдай» или совсем огромный «ГАЗ». Для перевозки большого количества людей или в непростой местности иногда применяют «Камазы».
Железный фургон разделён на секции – «стаканы». Окон, как правило, нет, дверцы зарешёчены. Ящики рассчитаны на одного-трёх пассажиров. Более опасных транспортируют в одиночку, в наручниках. Обитателей «колоний-поселений» возят так – набивают полную секцию и везут. С баулами вдвоём уже тесно, а если ехать далеко – тесно и одному.
Внутри города (особенно такого большого, как Питер или Москва) осуждённых и подследственных тоже этапируют – то есть собирают по всем учреждениям. Машина идёт по кругу, как маршрутное такси. В фургонной клетке можно просидеть весь день. В туалет могут вывести на одной из остановок – и то, только если конвой «нормальный».
Если поездка дальняя, могут выдавать сухой паёк. Несмотря на то, что многие на эти пайки ругаются, есть можно. Суточная пайка (чай, каша, второе (иногда – тефтели), несколько галет и пакетики сахара) обходится государству примерно в 300 рублей – в пять раз дороже, чем еда в учреждении.
Впрочем, на поезд обычно везут сразу – рано утром, до того, как проснутся обычные пассажиры. Вагон подгоняют к крайней платформе. Машина подъезжает почти вплотную – дверь в дверь. Осуждённых и подследственных выгоняют из машины и загоняют в вагон – как скот.
Иногда (особо опасных) через ряд кинологов с собаками, могут и поколотить. Это момент устрашения и попытка поломать, никакого смысла в этом действии нет. Убежать некуда. При попытке могут и пристрелить.
По отзывам наших подопечных, особой жестокостью отличается Вологодский конвой.
Что такое столыпинский вагон («вагонзак»)
С вещами через вагон протиснуться непросто. Как непросто и уместиться в тесном «стакане» автозака, без ступенек выпрыгнуть из высокого фургона – падать нельзя, можно получить дубинкой. Баулы вообще мешают. Вот почему на этап не советуют брать много. Опытные сидельцы собирают весь свой нехитрый скарб в спортивную сумку – с ней хоть как-то можно путешествовать через турфирму под названием ФСИН.
При передаче человека от конвоя к конвою сверяют заключённых с личными делами, нужно безошибочно назвать свои данные – имя, дату рождения, статьи обвинения, каким судом осуждён, срок, даты начала и конца срока. Вообще, называть все эти «реквизиты» сидельцам приходится довольно часто – буквально чуть что.
Фсиновские вагоны называют «столыпинскими» в честь одноимённой аграрной реформы – после неё для перевозки крестьян впервые придумали использовать скотные вагоны. Принцип работы ФСИНовских конвоев полностью поддерживает и развивает эту практику.
Как и обычный вагон, «Столыпин» разделён на купе. По размеру они такие же, как в простом поезде, на котором ездят на юг. Только окон в купе нет – есть лишь в проходе (на них, разумеется, решётки). Вместо дверей тоже решётки.
В купе шесть мест – лавки в три этажа. Нижние, разумеется, оставляют полным и пожилым людям, а также разного рода уважаемым арестантам. Это если пассажиров шесть. Часто бывает, что их восемь, а иногда и гораздо больше. Все с вещами – тесно, а главное – жарко.
Окна конвойные иногда открывают в пути (это не запрещено) для проветривания. А иногда не открывают – вагон превращается в форменную душегубку. Иногда так делают и специально – вымогают у подопечных вещи, деньги, курево.
ВИП-купе для особо избранных (или особо обеспеченных) – тоже есть. «Виповость», правда, тоже весьма условная.
Время от времени в купе проводят «шмон» – людей уже досматривали при выезде из учреждения. Новый обыск нужен, чтобы не передавали запрещённых предметов друг другу, а также для того, чтобы найти что-то ценное, чем может поживиться конвой. К вещам относятся ещё хуже, чем к людям – после шмона всё оказывается мятым, рваным, грязным и валяющимся по всему купе. Собрать багаж обратно – целая наука.
Если не есть сутки до этапа – можно всю дорогу обходиться без туалета. Влага уходит из организма с потом. Жаль тех, кто не курит – в поезде будут курить все остальные. Представьте, как здорово в купе поезда, где курят 17 человек.
Вагонзак едет медленно – его постоянно отцепляют от одних поездов и прицепляют к другим. Часто он стоит на запасных путях днём, а едет только в тёмное время. Нет ничего удивительного в том, что такие перевозки спрятаны от глаз обычных людей. Вы и не знаете, что в конце вашего поезда есть «столыпинский» прицеп – едите спокойно курочку, чаёк пьёте.
Осуждённые коротают время за разговорами – о судьях, о тюрьмах, об общих знакомых. Как говорят бывалые путешественники – «те же на манеже». Если ездить в «Столыпине» более или менее регулярно, одни и те же лица будут попадаться достаточно часто.
В поезде редко кто-то проводит меньше суток – до следующей станции и следующего автозака. В пути люди сходят с ума от вони, собственного пота, сигарет и пустых разговоров. Вот почему на любом централе всегда обогреют прибывших с этапа, а тем, кому только предстоит адская поездка – помогут собраться в путь.
Дорожная или прогон
Данные всех прибывших в пересыльную тюрьму зеков фиксируются в специальную дорожную маляву (или «прогон»). Смотрящий камеры отправит записку по «дороге» – она пройдёт все камеры, и если у кого-то из арестантов есть претензии к прибывшим («предъявы»), придётся ответить. Могут поколотить, посадить на бабки или выкинуть из камеры.
Пока идёт «дорожная», положено пить чифирь с обитателями камеры. Все садятся вокруг стола («дубка»), пьют по очереди – из одной кружки. Есть множество тонкостей и нюансов, связанных с этим знаменитым тюремным напитком – потянет на отдельную статью.
Если предъяв нет – можно располагаться на ночлег и ждать следующего этапа. Ну, а если прибыл на лагерь – обживаться и надеяться, что больше никуда не сдёрнут.
Прибытие на зону
Зона – конечная точка маршрута, но важный этап зловещего путешествия. Если всё предыдущее время вместе с осуждёнными попадались подследственные, то на зону приезжают уже только те, кому назначен срок. Отношение к людям резко меняется на отвратительное – ты преступник, ты вообще не человек. Максимум беспородная собака.
Автозак надёжно спрятан за двумя слоями высоких стен – никто не увидит и не услышит, как осуждённые бегут с баулами от машины к приёмному пункту. Бегут – это, впрочем, громко сказано. Передвигаться можно только на корточках, смотреть только вниз. Замешкался – получил дубинкой.
Всё это сопровождается лаем собак – собак держат на поводках представители отдельного подразделения ФСИН. Иногда они веселятся – спуская собаку подальше от себя – если она прихватит уголовника, никому ничего не будет.
Жалобы за пределы учреждения не выходят – никакие, как бы не заклеивали конверты особо отважные сидельцы. Это только на бумаге письма адвокатам, прокурорам и правозащитникам не вскрываются и не подвергаются цензуре.
Вообще, жестокий приём (с собаками, корточками и автоматчиками) положен только осуждённым, которым назначено отбывание наказания в учреждениях строгого и особого режима. На деле, встречаются такие встречи и на общем, и даже в колониях-поселениях.
Заборы надёжно защищают фсиновцев от любых претензий со стороны гражданского общества.
В 2017 году международная правозащитная организация Amnesty International опубликовала свой знаменитый отчёт «Этапирование заключённых в России – Путь в неизвестность». В нём зафиксированы страшнейшие нарушения человеческих прав при этапировании осуждённых и подследственных в нашей стране.
ПАСЕ рекомендовал российскому Правительству привести ситуацию к требованиям международного законодательства – но воз и ныне там.
Вот, что такое этап: вместо послесловия
Мы не нашли адекватных фотографий того, как в России этапируют осуждённых и подследственных. В основном, доступны постановочные кадры, подобранные самим ФСИН. Единственный способ понять, что такое этап – прочувствовать это на своей шкуре. Перевозка заключённых тщательно прячется от глаз людей – на вокзалы арестантов привозят в неурочное время. После погрузки вагон отгоняют на запасный путь и цепляют к составу последним.
Автозаки грузятся на закрытых территориях. Единственное место, где можно увидеть погрузку или разгрузку – подкараулить автозак перед зданием суда. Навряд ли вы увидите что-то необычное – людей просто грузят в железный фургон. Впрочем, не обольщайтесь. Конвойным очень хочется показать силу – они стесняются вас. Отыграются, когда будут по ту сторону колючей проволоки.