blog.rudnyi.ru/ru
Свежие записи
Рекомендую
Ссылки
Декарт о роботах
При обсуждении разницы между человеком и животным Декарт представил себе ситуацию, когда всемогущий Бог создал бы человека без души. Ниже цитата, следующая после описания Декартом человеческого тела, функционирующего как автомат:
‘Это не покажется странным тем, кто знает, сколько разных автоматов и самодвижущихся инструментов может произвести человеческое искусство, пользуясь совсем немногими деталями сравнительно с великим множеством костей, мышц, нервов, артерий, вен и всех других частей, имеющихся в теле каждого животного; они будут рассматривать это тело как машину, которая, будучи сделана руками божьими, несравненно лучше устроена и способна к более удивительным движениям, нежели машины, изобретенные людьми.’
Далее Декарт проводит два отличия такой машины от настоящего человека, обладающего душой:
‘В особенности я старался показать здесь, что если бы существовали такие машины, которые имели бы органы и внешний вид обезьяны или какого-нибудь другого неразумного животного, то у нас не было бы никакого средства узнать, что они не той же природы, как и эти животные. Но если бы сделать машины, которые имели бы сходство с нашим телом и подражали бы нашим действиям, насколько это мыслимо, то у нас все же было бы два верных средства узнать, что это не настоящие люди. Во-первых, такая машина никогда не могла бы пользоваться словами или другими знаками, сочетая их так, как это делаем мы, чтобы сообщать другим свои мысли. Можно, конечно, представить себе, что машина сделана так, что произносит слова, и некоторые из них — даже в связи с телесным воздействием, вызывающим то или иное изменение в ее органах, как, например, если тронуть ее в каком-нибудь месте, и она спросит, что от нее хотят, тронуть в другом — закричит, что ей больно, и т. п. Но никак нельзя себе представить, что она расположит слова различным образом, чтобы ответить на сказанное в ее присутствии, на что, однако, способны даже самые тупые люди. Во-вторых, хотя такая машина многое могла бы сделать так же хорошо и, возможно, лучше, чем мы, в другом она непременно оказалась бы несостоятельной, и обнаружилось бы, что она действует не сознательно, а лишь благодаря расположению своих органов. Ибо в то время как разум — универсальное орудие, могущее служить при самых разных обстоятельствах, органы машины нуждаются в особом расположении для каждого отдельного действия. Отсюда немыслимо, чтобы в машине было столько различных расположений, чтобы она могла действовать во всех случаях жизни так, как нас заставляет действовать наш разум.’
Можно увидеть, что аргументация предложенная Декартом, сохранилась до наших дней. Первый аргумент в обращенной форме в настоящее время носит название теста Тьюринга, второй близок к тому, что утверждает Пенроуз. Наука развивается, но продвижение вперед в озвученном вопросе за последние четыреста лет достаточно ограничено.
Информация
Рене Декарт, Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках, в Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1989. т. 1, с. 282 — 283.
Про этот мысленный эксперимент Декарта увидел в книге:
Walter Ott, Descartes, Malebranche, and the Crisis of Perception, Oxford University Press, 2017.
История философии
[ Главная | Лучшие | Популярные | Список | Добавить ]
Декарт. Мир как машина
Декарт переходит к вопросу о существовании материального мира, углубляя идеи, полученные из внешней реальности Сознание не творит их, а хранит Что существование материального мира возможно, следует из факта, что он является объектом геометрических доказательств, основанных на идее протяженности К тому же в нас проявляется способность, не сводимая к разуму, — способность воображения и чувства Ум — «мыслящая субстанция, вся суть, или природа которой заключается в мышлении», чаще всего активном. Более того, ум может воспринимать телесный мир, пользуясь воображением и способностью чувствовать, пассивно воспринимая стимулы и ощущения Если бы сила, связующая меня с материальным миром при помощи воображения и чувств, несла с собой обман, я бы должен был заключить, что Бог не правдив. Но это, как уже сказано, неверно Следовательно, если способности воображения и чувств подтверждают существование телесного мира, нет оснований подвергать его сомнению. Однако это не должно привести меня к безрассудному допущению всего, чему чувства учат меня, как и «подвергнуть их в целом сомнению» Но как производить отбор9 Методом наведения ясности, т. е. допуская в качестве реальных только те свойства, которые мне удается воспринять отчетливо. Из всего внешнего мне удается ясно и отчетливо воспринять только протяженность, которую впоследствии я буду считать конструктивной, или субстанциональной. «Любая вещь, имеющая отношение к телу, предполагает протяженность, а все, обнаруживаемое в уме, — лишь различные способы мышления. Так, например, нельзя представить себе фигуру иначе, чем в пространстве, так же, как и движение, а воображение или чувство, или воля могут быть представлены только мысленно. И наоборот, можно представить протяженность без фигуры или без движения, что очевидно любому, кто обратит на это внимание».
Таким образом, духовный мир — это res cogitans (вещь мыслящая), материальный мир — res exteusa (вещь протяженная). Все остальные свойства — например, цвет, вкус, вес и звук — Декарт считает вторичными, потому что относительно их нельзя иметь ясную и отчетливую идею. Отнести их к материальному миру означало бы не выполнить методических правил. Склонность рассматривать их как объективные по детски некритична, ведь речь идет скорее о реакции нервной системы на стимулы физического мира. В «Началах философии » Декарт пишет «Следовательно, во всей вселенной лишь одна материя, и мы знаем ее потому только, что она протяженна, все различаемые в ней свойства говорят о разделенности и перемещении в соответствии с ее частями».
Декарт возвращается к этому важному, революционному по сути открытию Галилея, поскольку знает, что от него зависит возможность обращения к строгому и новому научному рассуждению Чувства могут быть источником стимулов, но не основанием науки с ее миром идей, ясных и отчетливых. Декарт оказывается перед лицом реальности с двумя полюсами, четко различимыми и несводимыми один к другому: мир духовного (res cogitans) и материальный мир (res extensa) Промежуточной реальности нет. Такая постановка вопроса несовместима с концепциями Возрождения анимистического типа, согласно которым все пронизано дыханием жизни, чем объясняются связь между явлениями и их сокровенной природой Между res cogitans и res extensa нет промежуточных ступеней Как человеческое тело, так и царство животных должны получить наравне с физическим миром удовлетворительное объяснение в терминах механики, вне какой бы то ни было магико- оккультной доктрины Декарт утверждает. «Природа материи, взятая в целом, заключается не в том, что она состоит из твердых и тяжелых тел, имеющих определенный цвет или воздействующих на наши чувства каким-нибудь способом, но лишь в том, что это — субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину. Ее природа заключается только в том, что это субстанция, имеющая протяженность».
К потенциально возможному декарт относит создание машины
Декарт переходит к вопросу о существовании материального мира, углубляя идеи, полученные из внешней реальности Сознание не творит их, а хранит Что существование материального мира возможно, следует из факта, что он является объектом геометрических доказательств, основанных на идее протяженности К тому же в нас проявляется способность, не сводимая к разуму, — способность воображения и чувства Ум — «мыслящая субстанция, вся суть, или природа которой заключается в мышлении», чаще всего активном. Более того, ум может воспринимать телесный мир, пользуясь воображением и способностью чувствовать, пассивно воспринимая стимулы и ощущения Если бы сила, связующая меня с материальным миром при помощи воображения и чувств, несла с собой обман, я бы должен был заключить, что Бог не правдив. Но это, как уже сказано, неверно Следовательно, если способности воображения и чувств подтверждают существование телесного мира, нет оснований подвергать его сомнению. Однако это не должно привести меня к безрассудному допущению всего, чему чувства учат меня, как и «подвергнуть их в целом сомнению» Но как производить отбор9 Методом наведения ясности, т. е. допуская в качестве реальных только те свойства, которые мне удается воспринять отчетливо. Из всего внешнего мне удается ясно и отчетливо воспринять только протяженность, которую впоследствии я буду считать конструктивной, или субстанциональной. «Любая вещь, имеющая отношение к телу, предполагает протяженность, а все, обнаруживаемое в уме, — лишь различные способы мышления. Так, например, нельзя представить себе фигуру иначе, чем в пространстве, так же, как и движение, а воображение или чувство, или воля могут быть представлены только мысленно. И наоборот, можно представить протяженность без фигуры или без движения, что очевидно любому, кто обратит на это внимание».
Таким образом, духовный мир — это res cogitans (вещь мыслящая), материальный мир — res exteusa (вещь протяженная). Все остальные свойства — например, цвет, вкус, вес и звук — Декарт считает вторичными, потому что относительно их нельзя иметь ясную и отчетливую идею. Отнести их к материальному миру означало бы не выполнить методических правил. Склонность рассматривать их как объективные по детски некритична, ведь речь идет скорее о реакции нервной системы на стимулы физического мира. В «Началах философии » Декарт пишет «Следовательно, во всей вселенной лишь одна материя, и мы знаем ее потому только, что она протяженна, все различаемые в ней свойства говорят о разделенности и перемещении в соответствии с ее частями».
Декарт возвращается к этому важному, революционному по сути открытию Галилея, поскольку знает, что от него зависит возможность обращения к строгому и новому научному рассуждению Чувства могут быть источником стимулов, но не основанием науки с ее миром идей, ясных и отчетливых. Декарт оказывается перед лицом реальности с двумя полюсами, четко различимыми и несводимыми один к другому: мир духовного (res cogitans) и материальный мир (res extensa) Промежуточной реальности нет. Такая постановка вопроса несовместима с концепциями Возрождения анимистического типа, согласно которым все пронизано дыханием жизни, чем объясняются связь между явлениями и их сокровенной природой Между res cogitans и res extensa нет промежуточных ступеней Как человеческое тело, так и царство животных должны получить наравне с физическим миром удовлетворительное объяснение в терминах механики, вне какой бы то ни было магико- оккультной доктрины Декарт утверждает. «Природа материи, взятая в целом, заключается не в том, что она состоит из твердых и тяжелых тел, имеющих определенный цвет или воздействующих на наши чувства каким-нибудь способом, но лишь в том, что это — субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину. Ее природа заключается только в том, что это субстанция, имеющая протяженность».
Субъективная по характеру доктрина качеств в результате обрела способность устранять все препятствия, мешающие утверждению новой науки Но каковы главные принципы объяснения физического мира9 Картезианский универсум состоит из нескольких элементов и принципов «Картезианская материя, гомогенная и единообразная, не что иное, как протяженность и движение, или, точнее, поскольку протяженность узко геометрическое понятие, она — пространство и движение» (А. Койре) Материя как чистая протяженность, лишенная какой бы то ни было глубины, ведет к отказу от пустоты Мир подобен полному яйцу Пустота атомистов неприемлема как несовместимая с континуальностью протяженной материи. Как тогда объяснить многочисленность явлений и их динамику? Через движение или то установленное Богом «количество движения», которое от века остается постоянным, потому что не растет и не уменьшается Универсум «состоит только из материи в движении, все события обусловлены столкновением частиц, движущихся одна против другой Тепло, свет, магнетическая сила, рост растений и любая физиологическая функция (за исключением тех, что контролируются человеческой волей) интерпретируются как частные случаи этой динамики. Пространства, кажущиеся пустыми, наполнены эфиром, конечным источником движения и, следовательно, всех явлений, ведь грубая материя передает эфиру собственное движение и получает его обратно» (А. Р. Холл—М. Б. Холл). Идентифицируя материю с протяженностью, Декарт устраняет пустое пространство; по его мнению, мир полон вихрей из тонкой материи, допускающей передачу движения с одного места в другое. «Мир — огромные механические часы, состоящие из множества зубчатых колес: вихри сцепляют их так, что, подталкивая друг друга, они дают ход часам». (К. Р. Поппер).
Каковы основные законы? Прежде всего, принцип сохранения, согласно которому количество движения остается постоянным, вопреки деградации энергии, или энтропии. Второй — принцип инерции. Исключив из материи все свойства, Декарт объясняет любое изменение направления только толчком со стороны других тел. Тело не остановится и не замедлит своего движения, если только его не остановит другое тело. Движение само по себе стремится сохранить направление, приобретенное в самом начале. Итак, принцип сохранения и, как следствие, принцип инерции являются основными законами, управляющими вселенной. К ним добавляется еще один, согласно которому, каждая вещь стремится двигаться по прямой. Первоначальное движение — прямолинейное, и» него происходят все остальные. Это крайнее упрощение природы служит разуму, желающему с помощью теоретических моделей познать мир и господствовать в нем. Очевидна попытка унифицировать действительность, изначально многообразную и изменчивую, посредством легко управляемой механической модели. «Декарт видит возможность унификации на основе механических моделей с геометрической основой. Вместо чисто абстрактных рациональных постулатов (как субстанциальные формы) ученый пользуется механическими моделями, понятными и очевидными, с конкретным содержанием. Эффективная конкретность, присущая механической модели, не является, однако, непосредственной: она — плод долгих и трудных действий разума, с помощью которых удается придать воображению очевидность формы. Воображение не действует по желанию именно потому, что модели конструируются исключительно на основе точных постулатов, разделенных разумом. Это новое измерение эмпирической конкретности и рациональной очевидности, радикально контрастирующее как с традиционными концепциями, так и с новыми возрожденческими формулировками. Так образуется новое единство опыта и разума, а также плодотворный союз теоретического исследования и технического действия, оба опираются на одни и те же основы и ориентируются на практическое применение» (Дж. Микели).
Процессу унификации не подвержены реальности, традиционно относящиеся к другим наукам, — жизнь и живые организмы. Но и человеческое тело, и животные организмы функционируют на основе механических принципов, регулирующих движение и отношения.
Вразрез с теорией Аристотеля о душе, из растительного и животного мира исключается всякое живое начало (растительное или чувственное).
Животные и человеческое тело не что иное, как механизмы, «автоматы», или «самодвижущиеся машины» разной степени сложности, подобные «часам, составленным из колес и пружин, которые могут отсчитывать часы и измерять время». А многочисленные действия животных? То, что мы называем «жизнью», сводится к некой материальной сущности, т. е. к тончайшим и чистейшим элементам; переносимые кровью от сердца к мозгу, они распространяются по всему телу, руководя основными функциями организма. Отсюда берет начало теория кровообращения, предложенная Гарвеем, современником Декарта, опубликовавшим в 1627 г. знаменитое сочинение «Движение сердца». Итак, Декарт отказывает организмам в автономном жизненном начале — и растительном и чувственном, — будучи убежден, что, если бы они имели душу, то обнаружили бы ее с помощью слов, «единственного знака и надежного доказательства мысли, спрятанной и запертой в теле». «Я предполагаю, — пишет Декарт в «Трактате о человеке», — что тело не что иное, как статуя или земельный механизм, созданный Богом, и, следовательно, все функции, какие только можно вообразить, происходят от материи и зависят исключительно от расположения органов. Я прошу вас считать, что эти функции осуществляются в механизме естественным путем, от простого расположения его органов — точно так же, как движение часов или любого другого автомата происходит благодаря противовесам и колесам; так что в этих механизмах нельзя обнаружить никакой души — ни растительной, ни чувствующей, и никакого другого начала движения и жизни, кроме крови и духов».
Антропология Декарта.
Декарт пишет, что до сих пор неверно различали функции души и функции тела.
Тело человека (или животного), пока он живой – теплое, а когда он умирает, оно остывает, перестает двигаться, прекращается дыхание и сердцебиение. Из этого делается обычно вывод, что все эти движения и это тепло связаны с душой. Но это не верно, утверждает Декарт.
Теплота, которая присуща живым телам, ничем принципиально не отличается от тепла, которое исходит от Солнца, или от лампы, или, например, от преющего навоза (это обыкновенное физическое тепло). В нашем теле действуют те же самые силы, что задействованы в иных физических процессах (процессах, идущих в неживой природе). Чтобы объяснить, каким образом и почему кровь движется в сосудах, каким образом живое существо дышит, переваривает пищу и т. д., не нужно указывать на душу.
Тело человека (животного), согласно Декарту, можно объяснить как механизм, ничем принципиально не отличающийся от других природных механизмов. Оно работает само, в нем нет ничего, кроме обыкновенных физических процессов, ничего, кроме материи, движущейся, согласно своим универсальным законам.
Декарт пишет: «то, что мы испытываем в себе таким образом, что сможем допустить это и в телах неодушевленных, должно приписать только нашему телу; наоборот, все то, что, по нашему мнению, никоим образом не может принадлежать телу должно быть приписано нашей душе»[10]. Тем, что никак не возможно приписать телу, (материальной протяженной субстанции) является мышление. Оно, и только оно остается у Декарта свойством (способом проявления) души. /Правда, как уже говорилось, «мышление» Декарт понимает достаточно широко, включая в это понятие и акты воли/.
«Машина нашего тела» способна работать самостоятельно, и в большинстве случаев так и происходит. Более того, у животных Декарт не признает наличия души. Они, согласно его концепции, являются автоматами, очень сложными и хорошо отлаженными машинами (животных Декарт называет «машинами Бога»[11], Бог ведь, должен быть хорошим механиком).
Декарт полагает, что животные не мыслят, иначе они бы обнаруживали эту свою способность мыслить посредством речи (животные не мыслят, убежден Декарт, иначе они могли бы говорить). Так же, животные не способны реагировать нестандартно в нестандартной ситуации. Все это указывает, согласно Декарту, на то, что животные – всего лишь, очень сложные машины.
Но и человек множество движений совершает механически. Например, если человеку внезапно поднести к глазам руку, то он дернется (он это сделает «на автомате», без вмешательства души). Душа же вмешивается в работу машины тела тогда, когда имеет место осознанное действие (например, я решил пойти погулять и пошел).
Каким же образом, согласно Декарту, душа может воздействовать на тело? Если тело – это машина, способная работать самостоятельно, а душа только иногда вмешивается в эту работу, то как она это делает? Каким образом мыслящая, но не протяженная субстанция может воздействовать на протяженную, но не мыслящую? Каким образом могут взаимодействовать две субстанции, обладающие различными свойствами? Понятие «субстанция», как его выше растолковал Декарт, предполагает, что это – нечто самодостаточное!
На самом деле, это наиболее проблемное место декартовской философии. Если следовать общей логике его же построений, субстанция на субстанцию влиять скорее не может. Декартовский дуализм чреват неразрешимостью вопроса об отношении души и тела.
Декарт, конечно, дает объяснение (сам при этом прекрасно понимая его слабость и неудовлетворительность). Взаимодействие души и тела осуществляется, по версии Декарта, посредством железы, находящейся в центре мозга (он называет ее «шишковидной железой», возможно, это гипофиз или эпифиз). Душа, конечно же, не протяженна и поэтому не находится в каком-либо (том, или ином) месте организма. Но «железа», по мысли Декарта, должна обладать уникальной способностью, будучи физическим телом, принимать воздействия со стороны души (а так же, передавать душе информацию идущую от тела).
То, что обыкновенно называют «душевной борьбой», пишет Декарт, на самом деле есть борьба души и тела[13].
Декарт называет это «страстями души», потому, что в данном случае душа оказывается в страдательном положении. Она испытывает воздействие со стороны тела, но не такое, как когда мы видим предмет и познаем его.
Странным в этой ситуации («страстей души») оказывается еще и то, что тело выглядит более «одушевленным», чем душа. Тело (машина!) проводит (как будто бы) некую рациональную стратегию (например, убежать и спастись). Душа же (поскольку эта только мыслящая инстанция) не производит впечатления, собственно, живой.
Итак, в декартовской антропологии можно увидеть следующие парадоксы:
1. На языке декартовской философии оказывается невозможным говорить о живом (о специфике живого, об отличии его от неживого). Декарт прямым текстом заявляет, что организм – это разновидность механизма.
2. В рамках декартовской философии невозможно удовлетворительно ответить на вопрос, как взаимодействуют душа и тело (как соотносится мыслящее и протяженное).
3. Душа оказывается у Декарта /в некотором смысле/ «неодушевленной». Машина же тела парадоксальным образом «одушевлена». Декартовское объяснение человеческих чувств (аффектов) вряд ли всем и безоговорочно покажется удовлетворительным. /Списывать это, столь «человеческое» на тело!/
Человека на языке декартовской философии невозможно успешно описать. Он предстает у Декарта странным и плохо объяснимым конгломератом двух субстанций, парадоксальным симбиозом «машины тела» и «пилота», который так же отчасти похож на машину.
Но можно сказать, что эта слабость декартовской антропологии – своего рода плата.
За успешную онтологию (прежде всего, физику). За становление объективно-научного дискурса. Чтобы успешно описывать мир, как систему объектов, человек, очевидно, должен заключить самого себя (свою «субъективность», свою «человечность») в скобки. Возможность описывать мир предполагает /очевидно/ невозможность говорить о себе, иначе, нежели как о мыслящем ego.
[2] Термин «субстанция» старый, дословно означает «под-лежащее» (лат). Что понимали под «субстанцией» схоласты говорить особо смысла не имеет, здесь речь идет о том, в каком значении использует это понятие сам Декарт.
[3] Р. Декарт, Первоначала философии, Часть первая, п. 51.
[4] Р. Декарт, Первоначала философии, Часть первая, п. 9.
[5] Декарт говорит о «весе», понятие «массы» он не употребляет, оно появится у Ньютона, несколькими десятилетиями позже.
[6]«А так как из одного того, что тело протяженно в длину, ширину и глубину, мы правильно заключаем, что оно — субстанция (ибо мы понимаем, что невозможно, чтобы «ничто» обладало каким-либо протяжением), то и относительно пространства, предполагаемого пустым, должно заключать то же, а именно что раз в нем есть протяжение, то с необходимостью в нем также должна быть и субстанция». Рене Декарт, Первоначала философии, Часть вторая, п. 18.
[7] Законы природы, по Декарту:
1. «всякая вещь пребывает в том состоянии, в каком она находится, пока ее что-либо не изменит»
2. «всякое движущееся тело стремится продолжать свое движение по прямой»
3. «если движущееся тело встречает другое, более сильное тело, оно ничего не теряет в своем движении; если же оно встречает более слабое, которое оно может подвинуть, то оно теряет столько движений, сколько сообщает»
Законы Ньютона (историческая формулировка):
1. Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние.
2. Изменение количества движения пропорционально приложенной движущей силе и происходит по направлению той прямой, по которой эта сила действует.
3. Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе – взаимодействия двух тел равны и направлены в противоположные стороны.
[8]Рене Декарт, Первоначала философии, Часть вторая, п. 25.
[9] У Ньютона ускорение, которое получает тело при взаимодействии, прямо пропорционально воздействующей на него силе и обратно пропорционально массе (а=F/m). /Другая формулировка второго закона/.
[10] Рене Декарт, Страсти души, Часть первая, п. 3.
[11] Смотри Декарт, Рассуждение о методе, Часть пятая.
[12] «тело живого человека так же отличается от тела мертвого, как отличаются часы или иной автомат (т.е. машина, которая движется сама собой), когда они собраны и когда в них есть материальное условие тех движений, для которых они предназначены, со всем необходимым для их действия, от тех же часов или той же машины, когда они сломаны и когда условие их движения отсутствует». Декарт, Страсти души, Часть первая, п. 6.
[13] «Только в несовместимости движений, которые одновременно стремятся вызвать в железе тело посредством духов и душа при помощи воли, заключается вся борьба между низшей частью души, называемой чувствующей, и высшей ее частью, разумной, или же между естественными вожделениями и волей. Ибо в нас только одна душа, и эта душа не имеет частей: чувствующая часть является и разумной, а все вожделения являются и желаниями. Ошибка, которую делали, приписывая ей различные и обычно противоположные роли, происходит только от того, что ее функции не отличали как следует от функций тела. Только последнему следует приписывать все то, что противно нашему разуму. В сущности между этими частями души нет другой борьбы, кроме той, что маленькая железа, находящаяся в центре мозга, может, с одной стороны, приводиться в движение душой, а с другой — животными духами, которые, как я уже сказал выше, представляют собой только тела…». Рене Декарт, Страсти души, Часть первая, п. 46.
[14] «Если это образ чуждый и очень пугающий, т.е. если он живо напоминает то, что прежде вредило телу, то он вызывает в душе страсть страха, а вслед за ней — страсть смелости или страха и ужаса в зависимости от особенностей тела и от силы духа, а также в зависимости от того, удалось ли прежде уберечь себя, защищаясь или спасаясь бегством, от вредных вещей, к которым имеет отношение настоящий образ. Ибо у некоторых людей это приводит мозг в такое состояние, что духи, отражающиеся от изображения, появившегося на железе, устремляются отсюда частично в нервы, служащие для поворота спины и движения ног с целью бегства, а частично — в нервы, расширяющие или сужающие отверстия сердца или же возбуждающие прочие части тела, откуда кровь поступает в сердце, так что кровь, разжижаясь в нем иначе, нежели обычно, проводит в мозг духи, поддерживающие и усиливающие страсть страха…». Рене Декарт, Страсти души, Часть первая, п. 35.
Тема 11. Варианты преодоления декартовского дуализма.
Итак, согласно Декарту, в мире существует две субстанции: 1) материальная (ее сущностное свойство – протяженность) и 2) духовная (ее сущностное свойство – мышление). И этот дуализм декартовской системы порождает проблему. А как, собственно, они взаимодействуют?
Материальный мир, как он осмыслен Декартом, может быть понят из себя, он представляет собой нечто самодостаточное (это механизм, функционирующий согласно неизменным законам). Картезианское мыслящее «я», так же, для подтверждения своего существования не нуждается в чем-либо ином (в мире), оно ясно из самого себя и из самого себя толкуемо.
/По сути дела у Декарта мы имеем дело с двумя самодостаточными мирами, миром протяженных тел и (с одной стороны) и мыслящим ego и тем, что оно мыслит (с другой)/.
Это декартовское «двоемирие» составляет проблему, которую последующие картезианцы пытаются, так, или иначе, решить.
Бенедикт Спиноза(1632 – 1677).
Пространство и протяженность (которые у Декарта фигурировали в качестве основных свойств двух основных субстанций) Спиноза рассматривает как два атрибута одной единой Субстанции.
Ее, можно назвать «Природой», а можно назвать «Богом». Итак, безусловно существует (согласно Спинозе), являясь причиной самой себя, только одна единая Субстанция. Протяженность и мышление – это два ее атрибута, две грани, которыми она является (Спиноза пишет, что, в принципе, могут быть и другие). Проявлениями (модусами) этой единой Природы (Бога) являются все существующие материальные вещи и все мыслящие сущности (существа).
Мир оказывается у Спинозы единым, прозрачным для разума монолитом. Он постижим при помощи человеческого разума, потому, что этот разум – момент проявления божественного разума (или разума природы).
В мире, как его понимает Спиноза, принципиально отсутствует случайность. А так же – свобода в смысле действительно имеющейся возможности выбора (в том смысле, что могло быть так, а могло быть иначе[1]).
Таким образом, секрет счастья и праведной жизни лежит, согласно Спинозе, в познании мира, как всеобщей и необходимой связи. Надо понять, что все существующее проистекает из единой разумной и благой природы. /Спиноза называет это «интеллектуальной любовью к Богу»: понять и принять Субстанцию во всех ее проявлениях, признать, что мир такой, каким и должен быть/.
Основное произведение Спинозы называется «Этика», главная цель, которую он в итоге перед собой ставит – ответить на вопрос «как стать счастливым?», как прийти ко внутренней гармонии и равновесию. А построена «Этика» Спинозы по образцу геометрического трактата (он сознательно строит по образцу «Начал…» Евклида). Начиная с аксиом и определений, он за тем доказывает теоремы и выводит из них частные следствия. То есть, согласно Спинозе, на вопрос «как стать счастливым?» можно ответить с математической точностью.
Дата добавления: 2014-12-30 ; просмотров: 2262 ; ЗАКАЗАТЬ НАПИСАНИЕ РАБОТЫ