Автомобильная «елочка»: все ответы на вопросы)
Я являюсь окончательно перекрытым фанатом автомобильных ароматизаторов.
Это мой первый опыт, но к конструктивной критике отношусь со всей серьезностью)
Уже после выпуска ролика пришло понимание «что не хватает», а чего «в избытке и вызывает скуку». Но черт возьми я старался).
Также мне удалось убедить представительство розыграть две корзинки со всем ассортиментом данных Ёлочек.
Без всяких-там перепостов, но с долькой креатива)
Автомобильное сообщество
14.6K поста 37.3K подписчиков
Правила сообщества
Добро пожаловать в автомобильное сообщество!
-Публикация видео с тематикой ДТП (исключение: авторский контент с описанием).
-Нарушать правила сайта.
-Создавать посты несоответствующие тематике сообщества.
-Рекламировать что бы то ни было.
-Баяны не желательны (игнорирование баянометра карается флюгегехайменом).
-Заваривать ромашковый чай в костюме жирафа.
-Создавать интересный контент.
-Участвовать в жизни сообщества.
-Предлагать темы для постов.
-Вызывать администратора или модераторов сообщества при необходимости.
-Высказывать идеи по улучшению Автомобильного сообщества.
-Изображать коняшку при комментировании.
В машине должно пахнуть машиной и если она исправна это значит ничем
Я думал только в жигулях надо такое,чтоб угар из печки разбавлять
какая ж там вонь стоит?
Мне ёлка нравится но вот если использовать её по правилам то становится не эстетично. Мало того, наклейки чтобы держать упаковку нет.
Ну ок. Сделай запах Пикабу.
Есть такие
Классика
Москва, декабрь 2021
Чистота
Любовь за рулём
Инструктор Валентин сидел в пассажирском кресле и расчёсывал свои чёрные густые волосы, глядя в зеркало заднего вида. Сегодня у него новая ученица ― девушка с многообещающим именем Любовь. Валентин был опрятен, тело его дважды познало очищающую силу геля-шампуня и пахло новым дезодорантом.
Инструктор любил производить впечатление. Он никогда не начинал с автодрома. Сразу давал ученикам окунуться в реальную жизнь города. Он был их капитаном корабля: сильным, опытным, уверенным. Ему нравилось, когда его слушаются, особенно девушки.
Открылась водительская дверь. В машину начал втискиваться огромный пуховик, который громко шуршал и своим размером быстро заполнял всё вокруг, словно его надували насосом. Спустя минут пять из огромной массы ткани, наконец, появилось лицо. Любовь ― миловидная дама лет тридцати пяти — расстегнула молнию и, положив руки на руль, уставилась перед собой. Так она молча глядела перед собой ещё минут пять, а потом, наконец, не поворачиваясь, спросила:
— Скажите, вы верующий?
― Я… ну… да, ― немного оторопев от такого вопроса, ответил Валентин.
― Это хорошо. В нашей ситуации человек веры просто необходим. Кто-то должен уметь молиться. К тому же, если что, замолвите за меня словечко там, ― она показала пальцем на потолок.
У инструктора засосало под ложечкой, но он быстро взял себя в руки.
― Мне кажется, вы преувеличиваете. Поверьте, всё будет хорошо, бояться нет смысла.
― Вы считаете? Я очень нервничаю.
― Ага, ― с этими словами Люба пристегнула ремень и, опустив стеклоподъёмник, начала руками настраивать зеркала новенькой Kia. Зеркало хрустнуло и повернулось под таким углом, которого раньше не знало.
― Стойте-стойте, тут же есть автоматическая настройка, ― затараторил Валентин, переживая за свой автомобильчик, взятый в кредит.
― Ничего. Знаете, как передачу включать?
― Ну да. Меня папка немного учил.
― Так вы уже ездили? ― Валентин обрадовался — он любил, когда не нужно было начинать с самых азов.
― Ну так, по гаражам каталась, ничего особенного.
― А что у вас за машина была?
― Точно не помню. На букву «М», кажется.
― Вы, наверно, путаете, «МАЗ» ― это грузовик.
― Ну да. Папка мой на самосвале работает.
Валентин нервно откашлялся. Пот его подмышек попробовал пробить первую оборону дезодоранта.
― Ну ладно, давайте попробуем проехаться.
Люба «вставила» передачу, чуть не вдавив кулису в торпеду, отчего Валентин непроизвольно заскулил, и начала медленно отпускать сцепление, слегка пригазовывая. Потихоньку машина тронулась и поползла в сторону главной дороги.
Любовь ехала очень аккуратно, стараясь не превышать скоростной режим, характерный для дворов, и, вглядываясь в каждую мелочь так, словно вела прицельный огонь. Казалось, что каждый пешеход, даже потенциальный, даже тот, что ещё сидит дома и только собирается выйти на улицу, был у неё на контроле.
― Отлично! Давайте попробуем переключиться на вторую передачу и добавим газу.
Люба послушно переключилась и добавила к скорости пять километров в час. Всё было гладко и скучно.
Тут с ней поравнялась какая-то машина и её стеклоподъемник начал опускаться. Оттуда появилась рука и на ходу постучала в стекло Любы.
― Любка, ты что ли? ― спросила какая-то женщина после того, как Валентин опустил стеклоподъемник, чтобы выяснить, в чём дело.
― Не отвлекай, ― огрызнулась Люба.
― Да ты чё, мать, это ж я! ― продолжала женщина, сидевшая на пассажирском сиденье соседнего авто, двигающегося параллельно.
― Ирка?! ― расфокусировалась Люба.
― Да! А ты чё, на права решила пойти?
― Да вот, надоело у Лёшки постоянно просить, чтоб отвёз, он же бесится вечно, я ему…
― Так, Любовь, не отвлекайтесь, ― одернул её Валентин и начал закрывать окно, но Люба ему помешала, зажав кнопку.
― Лезть в чужой разговор невежливо! ― крикнули из соседнего салона.
― Ты этих инструкторов не бойся! ― советовала Ирка подруге, ― они все бабники и сволочи! Я тебе точно говорю! У меня один такой ― муж. Правильно я говорю? ― толкнула она в плечо водителя, отчего их машина вильнула в сторону. — А Танька-то разводится!
― Стойте, Любовь. Медленнее! На дорогу смотрите!
Инструктор нервно жал на кнопку, но Люба не давала стеклу поняться.
― Короче, звонит мне вчера Платонова…
Рассказывала Ирка уже на скорости семьдесят км/час. Ледяной ветер быстро поборол печку в салоне Валентина и теперь жёг ему лицо и легкие. Мужчина кричал, но его крик легко перебивал спокойный голос из соседской машины.
Муж Ирки, понимая, что нужно скрываться от преследования, перестраивался, резко тормозил, уходил в поворот без поворотника, прыгал на лежачих полицейских, но всюду за ним следовала неумолимая Люба, которая была полностью увлечена рассказом подруги и держала интервал между машинами так, что женщины даже умудрялись перешёптываться. Валентин без конца жал на свои педали инструктора, но те были бессильны перед женским любопытством.
Оторваться муж Ирки смог на большом перекрёстке, где он проскочил на бледно-розовый, а Валя своей ногой смог достать до тормоза на водительской стороне. Машина заглохла.
― Вы с ума сошли. ― закричал вспотевший Валентин, чей дезодорант всё же проиграл вонючую битву.
― Да я-то тут причём, это Танька в Эфиопию собралась, а не я.
― Какая, к чёрту, Эфиопия?! ― срывался голос на Валентина на фальцет. Вы же за рулём! Вы должны быть внимательны, следить за дорогой, соблюдать скорость, интервал, следить за знаками, в конце концов! ― Валентин вытирал лоб тряпкой для лобового стекла.
― Простите. Вы правы. Больше не буду.
― Ладно, давайте трогаться — уже жёлтый.
Люба завела машину, включила первую передачу и… заглохла.
Люба кивнула и снова завелась. Машина дёрнулась, но не проехала и метра.
― Попробуйте плавней отпускать сцепление.
Сзади раздалось протяжное «ту-у-у-у».
― Нервничает, не обращайте внимание.
Люба шумно втянула воздух носом, повернула ключ, попыталась тронуться, но внезапный сигнал сзади снова выбил её из равновесия, и машина заглохла. «Ту-у-у-у-у».
― Да твою же налево! ― высунулась она из окна и заорала на машину сзади, ― не видишь «У»?! Это значит ученик! Ты слепой или тупой.
Отдышавшись и отстояв ещё один «красный» светофор, Люба в очередной раз завела машину. Не успела она включить передачу, как сзади раздалось: «Ту-у-у-у-у-у-у-у-у».
― Всё, я сейчас покажу, как меня папа научил делать!
В этот момент Валентин хотел вынуть ключ из замка зажигания, но не успел. Люба выкинула в стороны локти и начала быстро выкручивать руль, затем, используя ручник и педаль газа, развернула машину на месте на сто восемьдесят градусов, врубила дальний свет и буквально вдавила клаксон. Гудела Люба без перерыва целую минуту, пока вся полоса не перестроилась и не оставила её в покое.
Развернулась она тем же способом, а потом спокойно тронулась с места, проговаривая про себя каждую операцию. Валентин сидел молча и судорожно искал в карманах баночку пустырника, в красках представляя, как папа Любы учил её этому номеру на «МАЗе» в гаражах.
Следующие десять минут были вполне спокойными. Валентин расслабился и даже начал верить в то, что скоро этот кошмар закончится, и он обязательно уйдёт на больничный, чтобы Любу передали другому инструктору. До дома оставалось два километра, когда сзади раздались звуки сирены.
― Это за нами? Что я сделала? Я не включила поворотник? Меня посадят? Мне не дадут права?! ― начала нервничать Люба.
― Успокойтесь, это не за вами. Хотя нет, и, правда, за вами, тормозните у обочины.
― Нет! ― Люба вдавила педаль газа.
― Вы что делаете?! ― закричал из последних сил Валентин, уже не веря в силу своего капитанского авторитета.
― Я нервничаю! А когда я нервничаю, я очень хочу есть. Не могу думать ни о чём, кроме еды!
― Какая еда?! Живо тормозите! Это ДПС! ― Валя без конца утапливал свои педали, словно пытался пробить ими дно машины, но те его не слушались, автомобиль лишь изредка шёл юзом. Машина ДПС уже приближалась и требовала свернуть к обочине, но Люба лишь увеличивала скорость.
― Вы что делаете. Здесь двойная сплошная! Меня же лишат прав из-за вас. ― истерил Валентин и размашисто крестился, как в самом начале предлагала Люба, пытаясь таким образом спастись от встречных машин, летевших в его дверь.
― Чем больше вы кричите, тем больше я нервничаю и тем больше хочу есть! ― кричала в ответ зашуганная Люба. Машина полиции доехала до ближайшего «разрыва» и, развернувшись, помчала в обратную сторону.
― Здесь кирпич! Нельзя! ― рыдал Валентин и вырывал руль из рук ученицы, но голод Любы был сильней, она даже разок цапнула инструктора за запястье. Оттеснив «встречку», словно танк, и, зайдя на положенный круг, Люба всё же сделала свой заказ и остановилась, чтобы справиться с расстройством. Подъехавшая машина полиции заблокировала выезд и на всякий случай спустила Валентину колёса. Инструктора и водителя попросили выйти. Валентин повиновался, а вот перемазанная соусом «барбекю» Люба любезно угостила всех гамбургерами и сказала, что пока не успокоится, из машины не выйдет даже под прицелом и, закрывшись изнутри, развернула свой комбо-обед.
Полицейские выслушали рассказ Валентина, ни разу его не перебив. Лицо и запах человека работали лучше полиграфа. Как ни странно, по итогу Валентина даже отпустили, выписав лишь предупреждение и взяв с него расписку, что Люба больше никогда не сядет за руль хотя бы его авто.
До дома учитель и ученица добирались в салоне эвакуатора, так как Валентин был не в состоянии вести машину. Инструктор разглядывал свои седые волосы в зеркало и думал о том, как хорошо было раньше работать на железной дороге, где поезд едет только прямо. Зря он ушёл тогда.
Погрузившись в мысли, он не заметил, как Люба уговорила водителя дать ей порулить, сказав, что у её папы тоже когда-то был эвакуатор. Инструктор сошёл на ходу в сугроб и добирался до дома пешком.