Невероятная машина, изобретенная вполне реальным ученым Викторианской эпохи лордом Келвином, всемогуща. Ей подвластны и гравитация, и электромагнитные поля, и даже само время! Но если она попадет в руки чинуш-академиков или безумцев, вроде вивисектора Уилла Пьюла, жди беды. И, ощущая свою ответственность перед человечеством, Лэнгдон Сент-Ив раз за разом встает на пути грядущей катастрофы, хотя все его помыслы о другом: он мечтает покарать убийцу любимой жены Элис — зловещего доктора Игнасио Нарбондо! Но когда машина попадает Лэнгдону в руки, выясняется, что теперь ему под силу переписать историю и личную, и даже всемирную, — причем столько раз, сколько потребуется для достижения успеха.
Машина лорда Келвина читать онлайн бесплатно
Машина лорда Келвина
Эта книга посвящена Вики, а также Марку Дункану, Деннису Мейеру и Бобу Мартину.
Все лучшее — в крови, и никаких случайных совпадений.
…И даже самих себя мы не можем рассматривать как нечто постоянное; в потоке событий наша личность предстает вечно изменчивой, и нередко наша собственная маска на этом маскараде жизни кажется нам в высшей степени странной и чужой.
УБИЙСТВО НА ПЛОЩАДИ СЭВЕН-ДАЙЛЗ
Дождь лил без передышки уже много часов кряду, и Северный тракт [1] выглядел грязной лентой, терявшейся во мгле. Карету болтало из стороны в сторону, она отчаянно подпрыгивала на ухабах, однако Лэнгдон Сент-Ив и не думал сбавлять ход. Он крепко держал в руках вожжи, вглядываясь вперед из-под шляпы, с полей которой сплошным потоком стекала дождевая вода. До предместий Крика еще пара миль; там можно будет наконец сменить лошадей, — в том случае, конечно, если это понадобится.
Луна пряталась за тучами, и ночь казалась до жути беспросветной. Сент-Ив отчаянно напрягал глаза, пытаясь рассмотреть в клубящейся тьме экипаж, который мчался по той же дороге где-то там, впереди. Если только Сент-Иву удастся перехватить до того, как они въедут в Крик, волноваться из-за свежих лошадей не придется — мертвецу ведь довольно и простого деревянного ящика.
Сознание полнилось вяло текущими мыслями; Сент-Ив ужасно устал, но ненависть и страх питали его решимость. Силы таяли, сосредоточиться на дороге удавалось лишь волевым усилием. Переложив поводья в левую руку, он правой отер с лица капли дождя и помотал головой, тщась разогнать царивший там туман. Все чувства притуплены. Зажмурившись, Сент-Ив снова тряхнул головой, — да так, что едва не слетел с козел от нахлынувшей слабости. С чего бы это? Он что, болен? Не лучше ли натянуть вожжи и передать их Хасбро, верному слуге, а самому плюнуть на все, забраться внутрь и попытаться уснуть?
Руки внезапно сделались ватными. Поводья словно просочились сквозь пальцы и упали на колени, а лошади, обрети свободу, понеслись вскачь, увлекая за собой прыгающую на рессорах карету. С Сент-Ивом явно происходило что-то неладное, нечто похуже простого недомогания. Он попробовал было докричаться до друзой, но голос, словно во сне, звучал жалко и слабо — писк, а не голос. Попытался схватить ускользающие вожжи, но и это ему не удалось. Сент-Ив будто раскис, растворился во мгле…
И тут впереди, немного в стороне от дороги, в тумане проступила чья-то смутная фигура: человек в шляпе бежал через поле к обочине, размахивая руками и что-то крича во тьму, словно споря с ветром. Сент-Иву смутно подумалось, что это чревато серьезными неприятностями. Вдруг там засада? Он откинулся назад, изо всех сил цепляясь за козлы, но мышцы обратились в желе. Если там и впрямь засада, то дела плохи, прямо-таки чертовски плохи, ибо при всем желании он ничего не мог сделать в этой ситуации.
Наконец карета поравнялась с человеком в шляпе: тот стоял на обочине, вытянув руку с клочком бумаги, — по всей видимости, запиской. Струи дождя жестко хлестнули Сент-Ива по лицу, когда тот, собрав остатки сил, потянулся вбок, намереваясь выхватить листок. Рука прошла сквозь бумагу. И в этот самый момент, перед тем как окончательно лишиться чувств, Сент-Ив взглянул в лицо незнакомцу и понял, что отлично его знает: лицо принадлежало ему самому. Это он сам стоял на обочине дороги с запиской в протянутой руке! Запечатлев в гаснущем сознании образ собственной испуганной физиономии, Сент-Ив провалился во тьму и полностью перестал что-либо воспринимать.
Они пустились в дорогу в четыре часа пополудни и до наступления темноты одолели шестнадцать миль, но теперь продолжение погони казалось пустой тратой времени. Стояла темная, глухая холодная ночь, и струи не стихавшего дождя, грохотавшие по крыше кареты, превращали улицу в речной поток до шести дюймов глубиной, несущийся вниз по Хай-Холборн к площади Сэвен-Дайлз. Лошади переступали, низко опустив головы; с них потоками стекала дождевая вода, доходившая внизу почти до самых бабок. Улицы и лавки были безлюдны и темны, барабанная дробь дождевых капель наполняла голову неясным шумом, и самому Лэнгдону Сент-Иву в этот момент снилось, что он, беспомощный человечек, оказался заживо погребен на дне угольного трюма и слышит, как по спускному желобу беспорядочной грудой несется на него новая лавина угля…
Вздрогнув, он открыл глаза. Два часа ночи. Промокшая грязная одежда кажется ледяной. На коленях лежит заряженный револьвер, который Сент-Ив твердо намеревался пустить в дело еще до наступления утра. Происшествие с каретой, которая опрокинулась на окраине Крика, стоило им нескольких драгоценных часов. Но важно другое: что означает встреча с собственным призраком? Ответа Сент-Ив не знал. Скорее всего, организм дал слабину. Приступы отчаяния, увы, дешево не обходятся. Видно, он действительно занемог или же утомление довело его до настоящих галлюцинаций; вот только припадок, который случился так неожиданно, а потом прошел без следа, не учитывая того, что Сент-Ив очнулся в грязной придорожной канаве, вопрошая себя, как его туда занесло… Все это было странно. И не просто странно это попросту не укладывалось в голове.
За минувшие часы Игнасио Нарбондо запросто мог увезти Элис неведомо куда. А коли так… Сент-Ив всматривался в темноту, гоня от себя эту мысль. Преследование по горячему следу привело их сюда, к Сэвен-Дайлз, и верный Билл Кракен, презревший боль от перелома, — он сломал руку при крушении кареты, — обшаривает теперь меблированные комнаты по соседству. Нарбондо должен отыскаться там, а заодно и Элис. Сказав себе это, Сент-Ив рассеянно погладил холодный металл пистолета и поддался потоку еще более мрачных дум.
Вообще говоря, он — последний, кто хотел бы «вершить правосудие», но здесь, на улице, отходящей от Сэвен-Дайлз и тонущей в потоках дождевой воды, Сент-Ив чувствовал себя тем самым пресловутым «последним человеком на планете», пусть даже напротив него сидел сейчас Хасбро. Верный слуга и помощник, завернувшись в пальто, крепко спал с зажатым в руке револьвером.
Впрочем, не рассуждения о справедливости и воздаянии владели Сент-Ивом, а холодная, темная жажда убийства. За три часа он не произнес ни единого слова. Все уже сказано, к тому же стояла глубокая ночь, а самого его одолевали настолько черные мысли, что было не до разговоров. В опустевшей голове только они и крутились — противоречивые мысли об убийстве и об Элис, — но ни одну из них он не сумел бы облечь в слова. Если бы знать, куда Нарбондо ее затащил, где она теперь… Сэвен-Дайлз — невообразимая путаница улиц, переулков и узких, жмущихся друг к другу домов, в которой не разберешься даже при свете дня, не говоря уже о подобной ночи, — оставалась дли него полной загадкой. Но погоня завершена. В какую дыру ни забился бы Нарбондо, Кракен непременно вытащит его наружу. В окружавшем Сент-Ива мраке явственно ощущалось близкое присутствие противника.
Машина лорда Келвина читать книгу онлайн
Невероятная машина, изобретенная вполне реальным ученым Викторианской эпохи лордом Келвином, всемогуща. Ей подвластны и гравитация, и электромагнитные поля, и даже само время! Но если она попадет в руки чинуш-академиков или безумцев, вроде вивисектора Уилла Пьюла, жди беды. И, ощущая свою ответственность перед человечеством, Лэнгдон Сент-Ив раз за разом встает на пути грядущей катастрофы, хотя все его помыслы о другом: он мечтает покарать убийцу любимой жены Элис — зловещего доктора Игнасио Нарбондо! Но когда машина попадает Лэнгдону в руки, выясняется, что теперь ему под силу переписать историю и личную, и даже всемирную, — причем столько раз, сколько потребуется для достижения успеха.
Машина лорда Келвина
Эта книга посвящена Вики, а также Марку Дункану, Деннису Мейеру и Бобу Мартину.
Все лучшее — в крови, и никаких случайных совпадений.
…И даже самих себя мы не можем рассматривать как нечто постоянное; в потоке событий наша личность предстает вечно изменчивой, и нередко наша собственная маска на этом маскараде жизни кажется нам в высшей степени странной и чужой.
УБИЙСТВО НА ПЛОЩАДИ СЭВЕН-ДАЙЛЗ
Дождь лил без передышки уже много часов кряду, и Северный тракт [1] выглядел грязной лентой, терявшейся во мгле. Карету болтало из стороны в сторону, она отчаянно подпрыгивала на ухабах, однако Лэнгдон Сент-Ив и не думал сбавлять ход. Он крепко держал в руках вожжи, вглядываясь вперед из-под шляпы, с полей которой сплошным потоком стекала дождевая вода. До предместий Крика еще пара миль; там можно будет наконец сменить лошадей, — в том случае, конечно, если это понадобится.
Луна пряталась за тучами, и ночь казалась до жути беспросветной. Сент-Ив отчаянно напрягал глаза, пытаясь рассмотреть в клубящейся тьме экипаж, который мчался по той же дороге где-то там, впереди. Если только Сент-Иву удастся перехватить до того, как они въедут в Крик, волноваться из-за свежих лошадей не придется — мертвецу ведь довольно и простого деревянного ящика.
Сознание полнилось вяло текущими мыслями; Сент-Ив ужасно устал, но ненависть и страх питали его решимость. Силы таяли, сосредоточиться на дороге удавалось лишь волевым усилием. Переложив поводья в левую руку, он правой отер с лица капли дождя и помотал головой, тщась разогнать царивший там туман. Все чувства притуплены. Зажмурившись, Сент-Ив снова тряхнул головой, — да так, что едва не слетел с козел от нахлынувшей слабости. С чего бы это? Он что, болен? Не лучше ли натянуть вожжи и передать их Хасбро, верному слуге, а самому плюнуть на все, забраться внутрь и попытаться уснуть?
Руки внезапно сделались ватными. Поводья словно просочились сквозь пальцы и упали на колени, а лошади, обрети свободу, понеслись вскачь, увлекая за собой прыгающую на рессорах карету. С Сент-Ивом явно происходило что-то неладное, нечто похуже простого недомогания. Он попробовал было докричаться до друзой, но голос, словно во сне, звучал жалко и слабо — писк, а не голос. Попытался схватить ускользающие вожжи, но и это ему не удалось. Сент-Ив будто раскис, растворился во мгле…
И тут впереди, немного в стороне от дороги, в тумане проступила чья-то смутная фигура: человек в шляпе бежал через поле к обочине, размахивая руками и что-то крича во тьму, словно споря с ветром. Сент-Иву смутно подумалось, что это чревато серьезными неприятностями. Вдруг там засада? Он откинулся назад, изо всех сил цепляясь за козлы, но мышцы обратились в желе. Если там и впрямь засада, то дела плохи, прямо-таки чертовски плохи, ибо при всем желании он ничего не мог сделать в этой ситуации.
Наконец карета поравнялась с человеком в шляпе: тот стоял на обочине, вытянув руку с клочком бумаги, — по всей видимости, запиской. Струи дождя жестко хлестнули Сент-Ива по лицу, когда тот, собрав остатки сил, потянулся вбок, намереваясь выхватить листок. Рука прошла сквозь бумагу. И в этот самый момент, перед тем как окончательно лишиться чувств, Сент-Ив взглянул в лицо незнакомцу и понял, что отлично его знает: лицо принадлежало ему самому. Это он сам стоял на обочине дороги с запиской в протянутой руке! Запечатлев в гаснущем сознании образ собственной испуганной физиономии, Сент-Ив провалился во тьму и полностью перестал что-либо воспринимать.
Они пустились в дорогу в четыре часа пополудни и до наступления темноты одолели шестнадцать миль, но теперь продолжение погони казалось пустой тратой времени. Стояла темная, глухая холодная ночь, и струи не стихавшего дождя, грохотавшие по крыше кареты, превращали улицу в речной поток до шести дюймов глубиной, несущийся вниз по Хай-Холборн к площади Сэвен-Дайлз. Лошади переступали, низко опустив головы; с них потоками стекала дождевая вода, доходившая внизу почти до самых бабок. Улицы и лавки были безлюдны и темны, барабанная дробь дождевых капель наполняла голову неясным шумом, и самому Лэнгдону Сент-Иву в этот момент снилось, что он, беспомощный человечек, оказался заживо погребен на дне угольного трюма и слышит, как по спускному желобу беспорядочной грудой несется на него новая лавина угля…
Вздрогнув, он открыл глаза. Два часа ночи. Промокшая грязная одежда кажется ледяной. На коленях лежит заряженный револьвер, который Сент-Ив твердо намеревался пустить в дело еще до наступления утра. Происшествие с каретой, которая опрокинулась на окраине Крика, стоило им нескольких драгоценных часов. Но важно другое: что означает встреча с собственным призраком? Ответа Сент-Ив не знал. Скорее всего, организм дал слабину. Приступы отчаяния, увы, дешево не обходятся. Видно, он действительно занемог или же утомление довело его до настоящих галлюцинаций; вот только припадок, который случился так неожиданно, а потом прошел без следа, не учитывая того, что Сент-Ив очнулся в грязной придорожной канаве, вопрошая себя, как его туда занесло… Все это было странно. И не просто странно это попросту не укладывалось в голове.
За минувшие часы Игнасио Нарбондо запросто мог увезти Элис неведомо куда. А коли так… Сент-Ив всматривался в темноту, гоня от себя эту мысль. Преследование по горячему следу привело их сюда, к Сэвен-Дайлз, и верный Билл Кракен, презревший боль от перелома, — он сломал руку при крушении кареты, — обшаривает теперь меблированные комнаты по соседству. Нарбондо должен отыскаться там, а заодно и Элис. Сказав себе это, Сент-Ив рассеянно погладил холодный металл пистолета и поддался потоку еще более мрачных дум.
Вообще говоря, он — последний, кто хотел бы «вершить правосудие», но здесь, на улице, отходящей от Сэвен-Дайлз и тонущей в потоках дождевой воды, Сент-Ив чувствовал себя тем самым пресловутым «последним человеком на планете», пусть даже напротив него сидел сейчас Хасбро. Верный слуга и помощник, завернувшись в пальто, крепко спал с зажатым в руке револьвером.
Впрочем, не рассуждения о справедливости и воздаянии владели Сент-Ивом, а холодная, темная жажда убийства. За три часа он не произнес ни единого слова. Все уже сказано, к тому же стояла глубокая ночь, а самого его одолевали настолько черные мысли, что было не до разговоров. В опустевшей голове только они и крутились — противоречивые мысли об убийстве и об Элис, — но ни одну из них он не сумел бы облечь в слова. Если бы знать, куда Нарбондо ее затащил, где она теперь… Сэвен-Дайлз — невообразимая путаница улиц, переулков и узких, жмущихся друг к другу домов, в которой не разберешься даже при свете дня, не говоря уже о подобной ночи, — оставалась дли него полной загадкой. Но погоня завершена. В какую дыру ни забился бы Нарбондо, Кракен непременно вытащит его наружу. В окружавшем Сент-Ива мраке явственно ощущалось близкое присутствие противника.
Джеймс Блэйлок «Машина лорда Келвина»
Машина лорда Келвина
Lord Kelvin’s Machine
Другие названия: Машина лорда Кельвина
Язык написания: английский
Перевод на русский: — А. Сумин, О. Колесников (Машина лорда Кельвина) ; 2010 г. — 1 изд. — В. Спаров (Машина лорда Келвина) ; 2019 г. — 1 изд.
В магическом двигателе невероятной машины лорда Кельвина кроется секрет времени. Смертельно-опасный доктор Игнасио Нарбондо готов пойти на убийство, чтобы только стать её обладателем, а учёный и исследователь профессор Лэнгдона Сент-Ив сделает всё, чтобы использовать её для своих целей. Для доктора машина означает власть над миром, а для профессора она — единственный шанс спасти свою любимую жену от смерти. Сумасшедшая гонка готова начаться.
Написан на основе одноимённого рассказа 1985 г.
Номинации на премии:
| номинант | Всемирная премия фэнтези / World Fantasy Award, 1993 // Сборник |
Самиздат и фэнзины:
Издания на иностранных языках:
Самый тяжелый и пугающий роман из всего цикла, и в то же время самый оптимистичный.
Особенно замечательно то, с какой легкостью расправляется автор с пресловутыми «парадоксами» путешествий во времени (как же нонче можно писать про путешествия во времени и обойтись без парадоксов, право!?). В то время, как Ходдер — да, каюсь, это тоже моя ассоциация — накручивает что-то невероятно сложное с параллельными мирами, переселениями разумов, встречами героев с самими собой и памятью клонов до тех пор, пока у читателя вконец не съедет крыша, герой Блейлока только отмахивается: «Парадоксы? Хммм. И впрямь, кажется, тут должны быть какие-то парадоксы. Но позвольте, я же сошел с ума! А-ха-ха, какая досада». И все вам сложности.
Чтобы вернуть себе погибшую жену, Сент-Ивс старается завладеть удивительной машиной лорда Кельвина, одна из возможностей которой — путешествия во времени. Он хочет исправить то происшествие, в котором она погибла. Противостоит ему в этом Игнасио Нарбондо (знакомый читателю по роману «Подземный левиафан»), которому эта машина нужна для других целей.
События этого романа хронологически происходят значительно раньше «Подземного левиафана» (начало XX века), по жанру ближе к паропанку.
Джеймс Блэйлок «Машина лорда Келвина»
Машина лорда Келвина
Lord Kelvin’s Machine
Другие названия: Машина лорда Кельвина
Язык написания: английский
Перевод на русский: — А. Сумин, О. Колесников (Машина лорда Кельвина) ; 2010 г. — 1 изд. — В. Спаров (Машина лорда Келвина) ; 2019 г. — 1 изд.
В магическом двигателе невероятной машины лорда Кельвина кроется секрет времени. Смертельно-опасный доктор Игнасио Нарбондо готов пойти на убийство, чтобы только стать её обладателем, а учёный и исследователь профессор Лэнгдона Сент-Ив сделает всё, чтобы использовать её для своих целей. Для доктора машина означает власть над миром, а для профессора она — единственный шанс спасти свою любимую жену от смерти. Сумасшедшая гонка готова начаться.
Написан на основе одноимённого рассказа 1985 г.
Номинации на премии:
| номинант | Всемирная премия фэнтези / World Fantasy Award, 1993 // Сборник |
Самиздат и фэнзины:
Издания на иностранных языках:
Самый тяжелый и пугающий роман из всего цикла, и в то же время самый оптимистичный.
Особенно замечательно то, с какой легкостью расправляется автор с пресловутыми «парадоксами» путешествий во времени (как же нонче можно писать про путешествия во времени и обойтись без парадоксов, право!?). В то время, как Ходдер — да, каюсь, это тоже моя ассоциация — накручивает что-то невероятно сложное с параллельными мирами, переселениями разумов, встречами героев с самими собой и памятью клонов до тех пор, пока у читателя вконец не съедет крыша, герой Блейлока только отмахивается: «Парадоксы? Хммм. И впрямь, кажется, тут должны быть какие-то парадоксы. Но позвольте, я же сошел с ума! А-ха-ха, какая досада». И все вам сложности.
Чтобы вернуть себе погибшую жену, Сент-Ивс старается завладеть удивительной машиной лорда Кельвина, одна из возможностей которой — путешествия во времени. Он хочет исправить то происшествие, в котором она погибла. Противостоит ему в этом Игнасио Нарбондо (знакомый читателю по роману «Подземный левиафан»), которому эта машина нужна для других целей.
События этого романа хронологически происходят значительно раньше «Подземного левиафана» (начало XX века), по жанру ближе к паропанку.
Джеймс блэйлок машина лорда кельвина
— Ах, та самая Дженет! — вскричал он, энергично кивая. — Как же, как же, из харрогейтского отделения Женского читательского клуба!
— Да что с тобою сегодня? Конечно, та самая Дженет, если только ты не прячешь где-то другую. Постарайся не ворчать на этот раз по поводу баклажанов, ладно?
Внезапно Сент-Ив ощутил во рту вкус этого омерзительного овоща. Он ел его прошлым вечером с рагу из ягненка. И позапрошлым тоже — в тушеном виде, с восточными специями и приправами. Похоже, он прочно сел на баклажанную диету, стал рабом домашнего огорода.
— И душ принять тебе тоже не повредило бы. Или хотя бы просто умыться. А что с твоими волосами? Можно подумать, ты три дня простоял на сильном ветру. Чем ты вообще занимался?
— Я… и старина Бен, — начал он. — Речной ил. Я по пояс…
Эти нечленораздельные оправдания внезапно прервались высоким, пронзительным воплем, донесшимся из внутренних покоев. Достигнув предельной высоты, крик сменился визгливым хныканьем.
Вскочив со стула, Сент-Ив с беспокойством уставился на Элис.
— Все не так плохо, — ободряюще сказала его жена, едва сдерживая смех. — Видел бы ты себя сейчас! Любой бы подумал, что ты никогда в жизни не менял ему подгузники. Поверь, они ненамного грязнее отворотов твоих брюк!
Плач младенца вызвал целый шквал новых для Сент-Ива воспоминаний. Малютка Эдди, сыночек! Ученый широко улыбнулся. Сегодня его очередь менять подгузники. Они уговорились, что не станут нанимать няньку и будут сами растить ребенка, кормя его с ложечки пюре из овощей прямиком с огорода. Кстати, Эдди тоже терпеть не может баклажаны, прикасаться к ним не желает…
— Эдди! Малютка Эдди! — громко воззвал он.
— Вот это верный подход, — одобрила Элис.
В шорохе набегающей лавины новых воспоминаний, спешащих накрыть собою предыдущие, перед Сент-Ивом в первый и последний раз ясно открылась вся картина. Его страхи перед будущим обращены в прах. Элис спасена. У них родился сын. Огород снова зеленеет. Они счастливы. Особенно он. Почти до умопомрачения. И потому ему нет дела до всех своих «двойников», прошлых и будущих — он просто больше не мыслит (или пока не мыслит?) подобными категориями.
Есть только он настоящий, и Элис, и Эдди, и… грядки с баклажанами. Сент-Ив принялся было насвистывать, но тут младенец повторил на бис свой пронзительный вопль, и Элис высоко вздернула брови, призывая мужа отреагировать.
— Я многое переосмыслил, — заявил Сент-Ив, направляясь к лестнице. — Без баклажанов я жить не могу!
И произнося это, почти не кривил душой.
Послесловие НАШЕ ВИКТОРИАНСКОЕ ВСЁ
Наряду с К. У. Джетером и Тимом Пауэрсом Джеймс Блэйлок справедливо считается отцом-основателем стимпанка. Но, разумеется, самого этого жанра не было бы, если бы не существовал напоенный свистом пара и лязгом механизмов отрезок истории, называемый викторианской эпохой, — по имени королевы Виктории, правившей Великобританией и ее колониями более полувека, с 1837 по 1901 год.
Идеи, которыми Блэйлок жонглирует в «Машине лорда Келвина», плоть от плоти викторианские. Именно в те годы (благодаря популяризации астрономии) подданные Британской империи осознали себя частью физической вселенной и стали задумываться о космических угрозах вроде столкновения с кометами; именно тогда, благодаря Фарадею и Максвеллу, появилось понятие электромагнитного поля. Собственно, лорд Келвин, создатель чудесной машины — в реальности, физик Уильям Томсон, — изобрел немало полезных приборов, включая зеркальный гальванометр, сыгравший ключевую роль в появлении телеграфа. Да и сама машина времени — концепция викторианская, принадлежащая Герберту Уэллсу, также упоминающемуся в повествовании.
Викторианская наука обещала, что это будущее начнется если не завтра, то послезавтра. Строились железные дороги, появлялись автомобили, летательные аппараты, средства связи (от телеграфа до телефона), казавшееся волшебным электричество. Литераторы предрекали куда более существенные перемены: полную автоматизацию труда, оживление покойников, полеты на Луну, Марс и дальше, встречу с пришельцами, путешествия во времени… Правда, фантасты, в отличие от восторженных ученых, быстро догадались, что подобные научные прорывы чреваты еще и крупными катастрофами. Пришельцы могут оказаться не особенно дружелюбными, дирижабли — угодить в руки воздушных пиратов, а обретенная власть над электричеством — привести к катастрофам планетарного, а то и космического масштаба…
Стоит приглядеться к Лэнгдону Сент-Иву повнимательнее — в «Машине лорда Келвина» он не столько двигает науку вперед, сколько старается уберечь старушку-Землю и род людской от последствий безрассудных экспериментов начисто лишенных человечности ученых. Критическое отношение к прогрессу — тоже очень викторианская идея. Надо заметить, два следующих века, XX и XXI, сильно спутали нам карты: сегодня в науке добро и зло уже не встречаются в таком чистом виде, как в эпоху доктора Джекилла и мистера Хайда. Побратавшись с политикой и коммерцией, наука вышла за границы морали; порой может показаться, теперь один лишь стимпанк способен напомнить нам о том, что некогда дело