Общественность возмущена слишком мягким, по мнению многих, наказанием для 19-летней виновницы ДТП в Москве с двумя погибшими детьми. Эксперты также не пришли к общему знаменателю по этому решению суда.
Заведующий кафедрой криминалистики МГЮА им. О. Е. Кутафина, заслуженный юрист России Евгений Ищенко считает, что наказание для юной виновницы трагедии назначено слишком мягкое. Также эксперт отметил, что избежать подобных происшествий помогло бы ужесточение правил получения водительских прав.
«По-моему мнению, за такое серьезное правонарушение суд вынес слишком мягкое наказание. Может быть, мы не знаем каких-то смягчающих обстоятельств, которые установил судья. Суды в России выносят разные решения в отношении неопытных водителей. Все зависит от обстоятельств дела и от самого судьи. Я думаю, чтобы таких серьезных ДТП не происходило, можно воспользоваться опытом зарубежных стран. В некоторых из них выдают сначала временное удостоверение на управление транспортным средством. Если водитель совершает серьезные правонарушения, ему отказывают в получении постоянного. Также в некоторых странах за серьезные правонарушения лишают прав на управления транспортом навсегда. Я думаю, что в связи с увеличением количество машин в Москве неопытным водителям стоит ограничить передвижение по столице», — рассказал Евгений Ищенко.
Директор АНО Центр экспертных исследований «Стратегия», юрист Николай Чудков, напротив, уверен, что наказание для виновницы ДТП вполне оправдано и соответствует правовым нормам, ведь девушка еще совсем молода.
«У суда есть рамки наказания. Во время вынесения решения он рассматривает все отягчающие и смягчающие обстоятельства. Это ДТП является серьезным преступлением, так как погибли двое человек и еще один ребенок получил серьезные травмы. По моему мнению, отягчающим обстоятельством стала невнимательность девушки за рулем. Так как она знала, что управляет машиной – объектом повышенной опасности. На видео с места ДТП видно: подъезжая к пешеходному переходу она не оценила дорожную ситуацию, не обратила внимание на другой стоящий автомобиль. У нее была техническая возможность предотвратить аварию или минимизировать ее последствия, но она этим не воспользовалась. Смягчающим обстоятельствам, возможно, в этой ситуации стал юный возраст подозреваемой и положительные характеристики. Я считаю, что приговор был вполне соответствующим совершенному деянию», — прокомментировал Николай Чудков.
Напомним, жители Череповца, двое взрослых и двое детей в возрасте пяти лет и девяти месяцев, в июле приехали в столицу, к родственникам на праздник. Они отправились на прогулку вместе с трехлетним племянником. В это время Валерия Башкирова ехала за подругой, проживающей в Солнцево. На зебре она не заметила пешеходов и сбила их. От полученных травм скончались пятилетний и трехлетний мальчики, а девятимесячная малышка получила серьезные травмы. Погибших детей похоронили в Череповце.
В Вологодской области за последний год двое виновников смертельных ДТП также получали срок в колонии-поселения. Так, 42-летняя череповчанка нарушила правила обгона и спровоцировала аварию, в которой погибла ее приемная дочь и еще один ребенок из другой машины. Суд назначил ей 2,5 года колонии-поселения. 23-летний житель Сямжи спровоцировал ДТП, в котором погибла ярославская врач и ее муж, а их дети получили отправились в больницу. Молодой человек получил 8, 5 лет колонии поселения.
Отметим, что по данным ФСИН среди всех вариантов мест лишения свободы колония-поселение считается самым мягким и либеральным. Здесь у осужденных немало послаблений. Например, они могут свободно перемещаться по территории днем, имея разрешение администрации, выходить за периметр и проживать совместно с семьей. Также в таких местах лишения свободы неограниченное количество передачек, свиданий, возможность трудоустраиваться и получать деньги на личные счета.
«Я поняла, что лучше ехать в колонию, потому что жить не могла»: рассказ отбывшей наказание виновницы смертельного ДТП
«Я смирилась с наказанием»
— Как произошло ДТП с вашим участием?
— Я сама в нём виновата. Мой водительский стаж был три года, сдавала на права сама. Но я была невнимательна. Я ехала по трассе к родителям в соседний регион. Перед дорогой надо было выспаться, но я этого не сделала. Уснула за рулём и проснулась от удара.
— Сами вызвали полицию?
— Нет, у меня сразу началась истерика, тряслись руки, меня как будто переклинило. Я не могла даже сориентироваться, где я нахожусь, что сотворила. А потом уже, на следующий день, накрыло осознание, чувство вины. Если бы со мной не говорили друзья, родные, не знаю, что бы я с собой сделала. Я до сих пор не могу это всё вспоминать.
— Ваши родные сразу узнали о случившемся?
— Да, почти сразу. Как они отнеслись? Как можно отнестись к тому, что твоё родное дитя насмерть сбило человека? Были паника, шок. Потом приняли, что это случилось.
— Какую позицию вы заняли на суде?
— Я, естественно, полностью признала вину. Я начала работать с психологом, обзвонила всех потерпевших… То есть детей погибшего, они все взрослые были. Я установила с ними контакт, принесла извинения и, конечно, сразу взяла всю ответственность на себя.
— Вы возмещали как-то ущерб?
— Гражданские иски мне не предъявляли. Но я лично поехала к дочери погибшего, вручила ей свой полис ОСАГО и все деньги, какие у меня были. Денег было мало — даже машина, за рулём которой я была, была взята в кредит. Потом ещё отправляла почтовыми переводами всё, что могла.
— Вам дали реальный срок. Были к этому морально готовы?
— Нет, не была. Я до последнего в глубине души надеялась на условный срок. Я же сама по образованию юрист, оценивала шансы и думала, что колонии не будет. А потом, когда прозвучал приговор первой инстанции, я смирилась.
Мне советовали не паниковать, цепляться к процессуальным нарушениям, чтобы дотянуть до амнистии на свободе, но я сдалась и смирилась с наказанием, собрала вещи и поехала в колонию.
Да, я надеялась на условное наказание, но моё состояние было таково, что я уже поняла: мне лучше ехать в колонию, потому что я не могла уже просто жить. Пока мне советовали разные варианты, как остаться на свободе, у меня были суицидальные мысли. Да, я подала апелляцию, но смирилась, когда она оставила приговор в силе, а кассационную жалобу подавать не стала.
Почему мне дали реальный срок? В нашем регионе практика довольно жёсткая по ДТП со смертельным исходом. В Москве, например, если погасишь гражданские иски и примиришься с потерпевшими, можно добиться условного срока, а у нас всё жёстче.
«Душу нельзя изливать никому»
— Где вы отбывали наказание? Как вас приняли?
— Я отбывала наказание в колонии-поселении в Пермском крае. Не могу сказать, что приняли как-то особо плохо или хорошо. Первые две недели был карантин — это обязательно для всех. Потом мне понадобилось месяца два или три, чтобы подстроиться, адаптироваться. Все осуждённые как один говорят, что невиновны, сидят ни за что, и под это тоже надо подстраиваться. Что касается режима, то наша колония-поселение называлась так скорее формально, начальник колонии установил там жёсткие правила и режим.
— С кем общались в колонии?
— В колонии есть два варианта поведения: или примыкаешь к какой-то группе осуждённых, или держишься сам по себе. Я сначала держалась сама по себе. Далее — все люди там разные, у нас была колония-поселение смешанная: было мужское общежитие, было женское. Было много не «первоходов», были осуждённые за мошенничество, был мужчина, судимый за изнасилование…
Специальных колоний для дэтэпэшников нет. У нас же отбывали наказание и осуждённые по делу о пожаре в клубе «Хромая лошадь» (в 2009 году в Перми произошёл пожар в ночном клубе «Хромая лошадь», погибли 156 человек. К уголовной ответственности по итогам расследования были привлечены девять человек, восемь из которых приговорили к реальным срокам лишения свободы. — RT). Через несколько месяцев у меня сложился круг общения, но в таком социуме надо быть очень аккуратным и придерживаться правил.
— Было страшно поначалу?
— Я очень боялась женщин в колонии. У нас была старшая, смотрящая барака. Она следила за порядком, контактировала с начальством колонии, не работала — вроде инвалид была. И у неё были свои приближённые. Была бабушка-одуванчик, инвалид, по мошенничеству сидела. Я потом поняла, что она постукивала начальству.
Там нужно играть по правилам и быть поверхностным, нельзя душу раскрывать. Одна из осуждённых по делу «Хромой лошади», например, как-то очень правильно себя ставила. И потом она же в возрасте была, могла и слово сказать. А я девочкой наивной была, не знала, что и как. Но вообще, от человека зависит.
А ещё же есть сотрудники ФСИН, которые могут за малейшую, с их точки зрения, провинность, зафиксировать нарушение — и тогда не сможешь выйти по УДО. Есть осуждённые, которые воруют вещи, есть те, кто стучит сотрудникам ФСИН, есть те, кто просто работает. Душу там нельзя изливать никому.
— Насколько у женщин в колонии сохраняются социальные связи на воле? Многих ждут мужья, родные, друзья?
— Всё зависит от того, кем был человек до того, как туда попал. Те же дэтэпэшники — это, как правило, самые обычные люди, часто с высшим образованием.
Если у человека на воле в семье были хорошие отношения, то чаще всего эти связи сохраняются. Если же, к примеру, девочка неблагополучная, из детдома, то её никто и не ждёт. В таких случаях в колонии часто образуются «парочки» — женщины ходят за ручку, вместе едят в столовой, работают. А была, например, замужняя девочка, тоже дэтэпэшница, как и я, и муж её ждал и поддерживал.
— Мы часто читаем, что зоны, где сидят женщины — «красные», то есть главные там — администрация, а не заключённые с высоким тюремным статусом.
— Я адвокат, и отбытие наказания мне помогло даже побывать на месте своих нынешних подопечных. Скажу так: почти все тюрьмы и СИЗО сейчас — «красные». «Чёрные» зоны — это всё же понятия из 90-х, так же как и АУЕ*. Сейчас это уже и на уровне законодательства искореняют, и в реальности такого почти нет в колониях.
— К вам часто приезжали на свидания родные?
— У меня не было свиданий. Родители проживают в другом регионе, они пожилые.
Если говорить о социальных связях, то мой мир разделился на до и после. От тех, от кого ожидала поддержки, я её почти не получила. Тем более что я держала произошедшее практически в секрете: об этом факте до сих пор знают только близкие люди или те, кому я считаю нужным, в том числе по работе, это сказать.
Но те знакомые, от кого не ожидала ничего, каким-то образом всё равно узнали, выяснили адрес колонии, писали письма, делали передачки. Моей связью с внешним миром была корреспонденция.
«Система заточена под наказание»
— Насколько система исполнения наказаний, по вашему мнению, способствует раскаянию и исправлению?
— Нисколько не способствует. Система заточена под наказание, но не под исправление. Сотрудникам колонии ты безразличен, для них мы все — зеки, и они гнут свою линию. Поэтому или человек сам по себе останется в душе преступником и сядет потом во второй, в третий раз, или он сам по себе склонен исправиться — и тогда выйдет и не будет нарушать закон. От отсидки это не зависит.
— Как вы со временем осознавали случившееся, приходили к раскаянию?
— После произошедшего я себя прокляла. Я не могла спать, были депрессия, суицидальные мысли. Я хотела даже не умереть, нет — сдохнуть. Было невыносимо видеть горе людей, близких того, кого я сбила насмерть.
На суде самое тяжёлое было не слушать приговор, а видеть потерпевших, когда понимаешь, что обратного хода нет. Одно дело — украденные деньги: их можно вернуть. А тут речь идёт о жизни человека.
Я сама изменилась после этого, стала более строгой, закрытой.
— Когда вы вышли на свободу по амнистии, было тяжело заново адаптироваться к обычной жизни?
— Мне очень повезло: были люди, которые меня ждали. Меня ждал мой шеф — адвокат, у которого я была помощником. Меня поддерживали люди, которые мне писали в колонию. А ещё мне было не на что жить, и одна подруга (даже не близкая) пустила меня первое время жить к себе бесплатно, и потом я уже встала на ноги. Но если у человека нет семьи, нет финансовой поддержки, то возвращаться из таких мест и строить жизнь с нуля очень сложно.
— Выйдя на свободу, вы стали адвокатом. Почему?
— Я и до произошедшего работала юристом. Я люблю свою работу и не допускала даже мысли, чтобы отказаться от неё. Мой опыт помогает лучше понять подзащитных. Я даже не о сочувствии, а о понимании, что именно их ждёт, поэтому я стараюсь делать свою работу по максимуму. А сделает ли человек выводы потом или нет — это не в моей власти.
— Какую позицию вы бы посоветовали занимать в суде людям, виновным в ДТП со смертельным исходом?
— Самая правильная позиция — полное признание вины и раскаяние. Возьмем для примера дело Михаила Ефремова. Я не знаю, по какому принципу он выбирал защитников, что ему говорили и обещали адвокаты, но я не понимаю, зачем было начинать процессуальную игру «признаю — не признаю», «за рулем был я — был не я». Судья и прокурор же не дураки, они всё понимают.
Смягчить наказание может только позиция признания вины и установления контакта с потерпевшими, родственниками. Нельзя уходить в стену. Причём контакт должен устанавливать не адвокат, а сам виновник аварии. Я своих подзащитных буквально беру за руку и говорю: «Звоните потерпевшим». Если не хотят общаться — вышлите им хотя бы телеграмму. Я понимаю, что виновнику ДТП тоже плохо, его гложет чувство вины, но так надо сделать.
— Что вы думаете об аварии в Москве, где студентка сбила насмерть двоих из троих детей?
— У меня тут есть два мнения: первое — обывателя, который при этом был на месте виновника, и второе — адвоката. Я смотрела видео аварии, я вижу, что происходит на российских дорогах. Я понимаю, что переживают родственники, и сама в ужасе от того, что произошло.
Меня саму несколько раз чуть не сбивали на пешеходном переходе, и после того, что случилось в моей жизни, я хожу очень аккуратно, оглядываюсь. У людей нет бдительности, а ПДД наизусть знают процентов десять водителей. Не все оценивают потенциальную и реальную опасность.
Скорость у неё была приличная, и она отвлеклась за рулём. При этом есть вопрос, почему дети не переходили дорогу рядом со взрослыми, а бежали впереди.
Теперь моя позиция как защитника. Я бы советовала родственникам девушки не развивать активность и не подключать какие-то связи — этим общество сыто по горло: то же дело блогера Эдварда Била, дело Ефремова… Дело Валерии Башкировой уже стало резонансным. Сама эта девушка — ей 18 лет — ещё не сформированный человек, сейчас рухнул её мир. Но надо найти в себе силы признать вину, принести извинения — и это должна делать она, а не её отец. Мне кажется, то, что отец в прошлом работал в правоохранительных органах, только сильнее разозлит общественность, поэтому ей надо будет работать самой вместе с адвокатом.
— Вы сейчас водите машину?
— Нет. У меня есть права, но после случившегося я ни разу не садилась за руль.
* Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство» (АУЕ) признано экстремистским и запрещено на территории России по решению Верховного суда Российской Федерации от 17.08.2020.
Ослепило Солнцево: за сбитых детей студентка получила пять лет колонии
Солнцевский районный суд Москвы приговорил к пяти годам лишения свободы в колонии-поселении Валерию Башкирову, насмерть сбившую детей на пешеходном переходе. Трагедия произошла 16 июля. В результате наезда погибли два мальчика трех и пяти лет, еще один ребенок — девятимесячная девочка — выжила. Сторона защиты настаивала на том, что 18-летнюю автомобилистку ослепило солнце и по этой причине она проигнорировала предупреждающий знак. На суде выяснилось, что обвиняемая превысила скорость. По мнению юристов, Валерия Башкирова получила наказание, которое чаще всего назначается раскаявшимся виновникам смертельных ДТП.
Дети на зебре
Улица Авиаторов в Солнцево проходит через малонаселенные кварталы новостроек. По ней любят гонять недисциплинированные автомобилисты, которые притормаживают только на светофорах и перед «лежачими полицейскими». Переход-зебра, по которому шла группа из трех детей (младшая девочка была в коляске) и двух взрослых, не был защищен ничем. Как сказали «Известиям» местные жители, 17 июля, на следующий день после аварии, дорожные рабочие спешно обустроили на подступах к переходу «лежачих полицейских».
Отец Валерии категорически отверг предположения, что она была пьяна либо отвлеклась на телефон.
— Она вообще не выпивает. Телефон в сумке. Я когда звоню, она никогда не берет трубку. Это был мой приказ. Это исключено. Неопытность. И не заметила из-за грузовика, плюс солнце в глаза светило, — говорил он в эфире телеканала «Москва 24».
Цветы у пешеходного перехода на улице Авиаторов, где Валерия Башкирова сбила троих детей
Этой же версии — о солнце и неопытности — придерживалась сторона защиты.
— В суде озвучивались аргументы, что ее солнце ослепило и что она неопытный водитель, — рассказала журналистам у стен суда адвокат потерпевших Ольга Сбитнева. — Эта позиция остается, к сожалению. Подсудимая не всегда последовательно давала показания, меняла их. Был задан вопрос на судебном заседании: «Вы меняете показания, быть может, подстраиваясь под следствие?» Например, когда пришло заключение экспертизы о превышении скорости, она с ним согласилась, но изначально говорила другое.
В целом адвокат назвала процесс справедливым и подчеркнула, что подсудимая признала свою вину и раскаялась. Как сказала Ольга Сбитнева, моральный ущерб полностью еще не возмещен. По данным СМИ, виновница аварии выплатила семьям погибших в сумме 2,3 млн рублей. Адвокат Валерии Башкировой Альберт Якубов сообщил журналистам, что размер возмещения морального вреда, установленный судом, — по 2 млн рублей за каждого ребенка.
Обвинение попросило суд назначить Валерии Башкировой наказание в виде шести лет лишения свободы в колонии общего режима. Защита обвиняемой, сообщила адвокат Ольга Сбитнева, просила о меньшем сроке и лишении свободы в колонии-поселении.
Вечером в понедельник, 15 ноября, Солнцевский райсуд вынес приговор: пять лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении и лишение права управлять автомобилем сроком на два года и шесть месяцев.
Закон не суров
Валерию Башкирову наказали не слишком строго, считают эксперты. Сыграло роль то, что девушка осуждена впервые и раскаялась.
— Данный вид наказания предусмотрен ч. 1 ст. 58 УК РФ лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, а также лицам, осужденным к лишению свободы за совершение умышленных преступлений небольшой и средней тяжести, ранее не отбывавшим лишение свободы, — объяснил «Известиям» руководитель МКА «Князев и партнеры» адвокат Андрей Князев. — В судебной практике колония-поселение является приоритетной при назначении исправительного учреждения для отбывания наказания осужденным, совершившим преступления именно по неосторожности. В подобных местах созданы условия для уменьшения негативного воздействия на осужденных и сохранения их социальных связей.
Как сообщил Андрей Князев, по статистике Судебного департамента при Верховном суде РФ за 2018 год, среди всех осужденных за ДТП в колонию-поселение отправились 6354 человека, и только 1779 — в колонию общего режима.
18-летняя Валерия Башкирова, сбившая на машине троих детей, во время ужесточения меры пресечения в Тверском районном суде в июле 2021 года
«Она стояла и рыдала» 18-летняя москвичка засмотрелась в телефон и устроила смертельное ДТП с тремя детьми
Фото: Никулинский суд / ТАСС
В Москве произошло очередное резонансное ДТП — 18-летняя Валерия Башкирова сбила на переходе троих детей, которые переходили дорогу по зебре вместе с мамой и бабушкой. Вскоре один из детей скончался, а спустя сутки умер второй ребенок. Почему произошла эта авария и можно ли было ее предотвратить — в материале «Ленты.ру».
ДТП произошло в пятницу, 16 июля, на улице Авиаторов в московском районе Солнцево. Двое взрослых — мама и бабушка — переходили дорогу по зебре вместе с тремя маленькими детьми. Пятилетний мальчик был на самокате, трехлетний — на беговеле (детский велосипед без педалей), девятимесячного младенца везли в коляске.
Участок дороги в этом месте односторонний, первая машина остановилась и пропустила людей. Судя по кадрам камеры видеонаблюдения, трое детей находились немного впереди взрослых, и когда они пересекли первую полосу и оказались на второй — их снесла Mazda, которая даже не попыталась сбавить скорость. Детей разметало в стороны.
Все трое получили страшные травмы. У пятилетнего ребенка врачи диагностировали перелом основания черепа, он впал в кому. Мальчик трех лет получил перелом голени, закрытую черепно-мозговую травму и сотрясение мозга. Девятимесячный младенец был госпитализирован с сотрясением мозга и закрытой черепно-мозговой травмой. Для их эвакуации привлекали вертолет.
Ночью в субботу стало известно, что старший ребенок умер. Спустя еще почти сутки в больнице скончался трехлетний мальчик.
«Сидела в телефоне»
За рулем иномарки оказалась 18-летняя Валерия Башкирова. Она получила права в 2020 году.
Скорость, с которой девушка двигалась по Авиаторов, была небольшой — всего около 40-50 километров в час. Однако при приближении к пешеходному переходу Башкирова не затормозила, хотя по правилам, если один автомобиль сбавил скорость перед зеброй, то и другие должны это сделать.
Позже «Московский комсомолец» опубликовал объяснения девушки: она не смогла предотвратить ДТП, потому что «сидела в телефоне».
Машину подарили ей за прилежную учебу — Башкирова поступила в престижный московский вуз (по данным СМИ, в РАНХиГС).
«Mazda 3 — очень старая. Это машина, кажется, 2006 года выпуска. Раньше на ней ездила тетя Леры, у нее своя ветклиника. Когда Лера сдала на права, ей эту машину как первую отдали. За прилежную учебу в школе и поступление в универ», — рассказала «Комсомольской правде» знакомая Башкировой.
«Сбившая детей дама стояла и рыдала»
Сейчас на месте аварии появился стихийный мемориал — москвичи несут на Авиаторов цветы и игрушки.
Когда я подбежала, один ребенок уже был в «скорой», его реанимировали. (. ). А двое детей лежали на газоне. Мальчик (его потом увезли на вертолете) еле дышал и был очень плох. Девочка маленькая была в царапинах вся, плакала и залезала к матери на колени. А мама металась от девочки к мальчику и обратно. И мама, и бабушка были в абсолютно невменяемом состоянии от горя. Бабушка за сердце хваталась. У мамы были ссадины на руках, но она не обращала на это внимания
— так в разговоре с журналистами описывает события пятницы одна из свидетельниц ДТП.
«Сбившая детей дама стояла и рыдала, разговаривая с кем-то по телефону», — сказал другой очевидец. По некоторым данным, виновница аварии — дочь бывшего сотрудника силовых структур.
Фото: Госавтоинспекция Москвы
Башкирову отправили под домашний арест. От общения с прессой она, по совету адвоката, отказывается. Сперва появилась информация, что в момент аварии девушка была пьяна, но позже это опровергли.
Было возбуждено уголовное дело о нарушении правил дорожного движения, повлекшем причинение тяжких травм. Однако когда первый ребенок умер, его переквалифицировали, в деле появилась формулировка «повлекшее по неосторожности смерть» и вырос максимальный срок наказания — с трех до пяти лет лишения свободы.
Вслед за смертью второго ребенка, вероятно, состав снова изменится — «смерть двух или более лиц» (часть 5 статьи 264 Уголовного кодекса), и это уже до семи лет тюрьмы.
«Адвокат обвиняемой не давал оценку ее действиям, — сказал ТАСС руководитель пресс-службы Мосгорсуда Валерий Лазарев, — лишь назвал произошедшее несчастным случаем».
Депутат Госдумы Александр Хинштейн, в свою очередь намерен, обратиться в прокуратуру, чтобы ужесточить меру пресечения для Башкировой и отправить ее в СИЗО.
«Сделаем все, чтобы не отделалась. Уже завтра буду обращаться в прокуратуру, чтобы решение суда о домашнем аресте обвиняемой было обжаловано», — написал он в Twitter, ретвитнув пост о «18-летней суке», который написал журналист «Вести ФМ» Гия Саралидзе.
Кроме стихийного мемориала на месте ДТП появился и лежачий полицейский — всего через несколько часов после того, как Mazda сбила детей. Хотя, если почитать в прессе комментарии местных жителей, они давно жаловались на слепые зоны и организацию движения на этом участке.